Александр Гусаров - Ночной разговор. Рассказы

– Так успокой его передай, что всё у меня нормально.

– Передам, сынок. Чем они тебя тут лечат?

– Мама, во-первых, лечить не от чего. Те таблетки, что всем раздают, никто не пьёт, – он усмехнулся. – Даже безумные. Надо успеть их под язык спрятать, а потом выплюнуть, чтобы никто не увидел. Если заметят, начнут уколы делать. Тогда будешь спать круглые сутки.

Мать покачала головой:

– Будь осторожней.

– Я стараюсь, – улыбнулся Костя.

Она глубоко вздохнула:

– За что же нам, Господи, такое испытание?

Она выложила на стол принесенные с собой мисочки и тарелочки и принялась кормить сына. Пока он с жадностью ел, не сводила с него глаз наполненных слезами. Потом прибралась на столике, ласково поцеловала в щёку и пошла к выходу.

Константин под присмотром одного из медбратьев, угрюмого и молчаливого мужчины вернулся в отделение.

На стекле окна умывальника, в замалеванной зелёной краске, была выскоблена узкая прозрачная полоска. Сквозь неё он долго смотрел вслед сгорбленной фигурке с головой, закутанной шалью.

Костя подошёл к зеркалу, наглухо вмурованному в стену над раковинами, и посмотрел на своё отражение. Лицо у него опухло и приняло грушевидную форму, посредине в форме белой пуговки белел нос, губы оттопырились, словно накаченными силиконом. Уши торчали в стороны, дополняя и без того живописный портрет.

Он представил себе, как с такой физиономией пристаёт к врачам и медсестрам, чтобы объяснить, как мучительно голодал, избавляясь от смертельной болезни, и невесело усмехнулся. Прописанная Лапицким диета сделала своё дело.

Почувствовав на себе взгляд, Костя оглянулся. На него смотрел Денис – худощавый парень лет двадцати из одной с ним палаты. Напившись воды из-под крана, тот смотрел с долей сочувствия и сострадания.

– Что мать приходила?

Костя и без того пребывавший в невеселом настроении, молча, кивнул.

– Поди, расплакалась?

– Надо думать, – ответил Костя и, отвлекая себя от переживаний, спросил. – Слушай, Денис, а ты как сюда попал? На дурака вроде не похож?

– Да ты тоже не похож, – обиженно ответил Денис. – А здесь… – сосед по палате немного поразмышлял, видимо рассуждая про себя, стоит или нет, доверяться новому знакомому и, похоже решив, что можно, начал рассказывать: – Как попал? Легко. В выходной зашел в кафе на набережной «Снежинка» возле художественного музея – ты должен знать….

Костя представил себе мысленно место в центре города и, соглашаясь, кивнул.

– Сел за столик, – продолжал Денис, – ко мне подсела симпатичная девчонка. Глазищи, попенция – все при ней. Я её мороженым угостил. Слово за слово – разговорились. Я чтобы стеснение снять, когда за очередной порцией мороженого к буфетной стойке подходил, коньячка граммов сто пятьдесят пропустил. Посидели, поговорили. Напросился провожать. Но, то ли коньяк был левый, то ли мороженое с ним в химическую реакцию вступило, – пожал он плечами, – началось у меня по дороге к её дому в желудке брожение.

А хата у неё пустая. Родичи на курорт укатили. Она меня и пригласила зайти. Как тут откажешься? Поднимаемся к ней в квартиру. Она пошла на кухню, чаёк поставить. Ну, а мне сам понимаешь, не до чая, невтерпёж, думаю об одном, где бы нагадить.

Туалет у неё рядом с кухней. Зайду, все же слышно будет, неудобно. Заглянул на кухню, а она мне улыбается, – Денис ехидно пропищал, копируя голос своей знакомой: «Сей-час при-ду».

Я обратно в комнату, заметался по ней, как раненый зверь, смотрю, а там, на журнальном столике стопка газет, журналов всяких. Что, думаю, зря добру пропадать? Свет выключаю, стелю в угол газеты и прицельно на них какаю. Всё, что получилось, сворачиваю в кулёчек и со всей силы метаю в форточку. – Она на четвертом этаже жила, – уточнил Денис, – а на форточке, блин…, как назло сетка от комаров натянута, всё мое дерьмо вывалилось…, – он тяжело вздохнул. – Я перепугался, да и стыдно. Бегом за дверь и на улицу. Ну а там, у подъезда ментовозка стоит. Чё их принесло? Они мне: «Кто? Откуда? Зачем?». Я возьми и ляпни, из какой квартиры выскочил, думал, побыстрее отвяжутся, а вышло наоборот. Менты пошли проверять. Эта девка такую шумиху подняла, – он на секунду замолчал. – Она ко всему была дочкой важной «шишки», – Денис горько усмехнулся. – Вот так меня в «психушку» и определили, можно сказать с доставкой на дом.

Костя, выслушав историю соседа по палате, с улыбкой произнес:

– Не зря говорят, вино и женщины – вот что нас губит.