Александр Гусаров - Ночной разговор. Рассказы

Всё шло прекрасно. В одно из своих занятий, как обычно устроившись на коврике возле стены вниз головой, Костя рассуждал сам с собою о крепнущем здоровье. Вдруг его пронзила острая боль в животе. Он начал прокручивать мысли о возможных причинах и пришёл к выводу, что, скорее всего продукты распада во время стояния вниз головой из кишечника попали в желудок и могли вызвать отравление.

Костя опустился на диван. Прошло минут тридцать, но лучше не становилось. Не выдержав жгучей боли, он постучал в стенку, отделявшую от родителей. Пришла мама и без того встревоженная его экспериментами.

Не вставая со своего ложа, лишь слегка приподняв голову, Костя слабым голосом произнес:

– Мне что-то нехорошо. Мама, вызови скорую.

Она засуетилась, заохала и начала причитая набирать номер:

– Говорила ему, говорила: до добра голодовка не доведет…

Минут через пятьдесят за окном раздался звук работающего двигателя автомобиля, и к дому важно прошествовала высокая атлетически сложенная женщина в белом халате нараспашку, с полами развевавшимися парусами мчавшегося на абордаж пиратского судна. За нею, еле поспевая, семенила худенькая медсестра в огромных блестящих очках, с ободранным, когда-то коричневым чемоданчиком.

Мама распахнула двери:

– Слава Богу, приехали. Проходите скорее.

– Скорее, скорее – всем надо скорее. Куда только спешите, – недовольно пробормотала женщина – врач. – Собак нету? – она с подозрением и отчасти с лёгким презрением оглядела Марию Ильиничну: – Если есть, мы уходим, – врач тут же стала поворачиваться к ней спиной.

– Нету собак, нету. Проходите, что-то у него с желудком, – испуганная нешуточной угрозой проговорила мама Кости, освобождая проход.

Женщина присела на услужливо подставленный стул, брезгливо поморщилась, глядя на распластавшегося молодого парня и, заголив на нём майку, начала щупать живот.

Константин в это время слабым голосом принялся рассказывать.

– Я занялся голоданием, да ещё взялся стоять на голове. У меня, наверное, остатки пищи из кишечника в желудок попали, – так как доктор не обращала на его слова никакого внимания, последние слова, он произнёс громче. – Сильнодействующие лекарства мне сейчас нельзя!

– Молодой человек. Вы может, меня учить будете? – строго произнесла врач.

Костя услышал в наступившей тишине звонкие хлопки вскрываемых ампул.

– Дайте свою руку, – стоя над ним с большим шприцем, проговорила медсестра.

Он неохотно подчинился.

После укола у него резко потемнело в глазах, и он потерял сознание. Когда очнулся, почувствовал сильные хлопки по своим щекам и увидел медсестру, целившуюся в него новым шприцем. Костя собрался с последними силами и резко ударил её по руке, шприц упал на пол, издавая характерный звук бьющегося стекла.

Врач схватила его за руки и навалилась на грудь. С шипением она выдавила из себя:

– Вызывай бригаду! Люся….

Ослабить стальные тиски медицинского работника было уже не под силу, слабо подёргавшись руками и ногами напоминая рыбу, выброшенную опытным рыбаком на каменистый берег, Костя вновь потерял сознание.

Очнувшись, сквозь туманную дымку он увидел возле себя троих здоровущих мужиков с засученными по локоть рукавами.

К ним испуганно обращалась мать:

– Что вы собираетесь с ним делать?!

Мужики, одетые в халаты далеко не первой свежести, с видневшимися концами волосатых рук похожие больше на мясников, недоуменно покосились на неё. Один из них, по-видимому, старший, отвел Марию Ильиничну в угол:

– Тише, мамаша, вы, что не видите – у него припадок.

Они сомкнулись в тесный кружок и принялись обсуждать сложившуюся ситуацию, изредка бросая красноречивые взгляды в сторону Кости.

Медсестра во время совещания увела мать на её половину – отпаивать успокоительными.

«Острый шизофренический эпизод. Параноидная форма. Госпитализация». Сквозь помутневший рассудок долетали до Кости обрывки фраз.

Двое здоровяков подхватили его под руки и через порог в распахнутые настежь двери поволокли ко второй машине скорой помощи, стоявшей у низкого заборчика перед домом. Они поднатужились и бросили изголодавшееся тело внутрь на носилки из плотного серо-зеленого брезента, наглухо пристегнув к ним ремнями. Машина недовольно фыркнула, будто плюнула в дом, возле которого стояла, подождала, пока медбратья рассядутся, и, ворча, тронулась с места.

Он приподнял голову, пытаясь насколько возможно в своём положении сориентироваться, в каком же направлении они поедут? Один из здоровяков, заметив движение Кости, строго прикрикнул: