Родион Рахимов - Чертополох. Репортаж из поднебесья

«Да как его не полюбишь», – говорила мама, – веселый был, подвижный. А плясал под гармошку – земли не чуял. Да еще как присвистнет, все девочки бегали за ним. А выбрал он меня». А что касается мамы Хуснабзы Валеевны, не было и дня, чтобы мы с братом Кавием не просыпались ночью от крика посетителей из-за вставляемой мамой на место вывихнутой чьей-то руки или ноги. Мама лечила настоями из трав, заговорами и даже принимала роды. А как же иначе, до районной больницы двадцать с лишним верст. И малыши не ждали, пока высохнут дороги после дождя, а зимой прекратятся метели. У них было своё расписание и, как всегда, неожиданное. И маме приходилось в любую погоду бежать к роженицам. Мама также по народным приметам умела определять погоду и разгадывала сны. Уважительно обращаясь к старшим и младшим, завоевала к себе бескорыстную любовь. Мама знала много разных песен и былин, веселых и поучительных рассказов, наизусть читала молитвы и суры из Корана, соблюдала посты. И поэтому Хусна-апа, так называли мою маму, была нарасхват в месяц Рамадан и Курбан-байрам и приносила оттуда нам с братом гостинцы в виде разных вкусностей. В доме всегда было полно народу. Одни уходили, другие приходили. И поэтому самовар, раздувание которого входило в мою обязанность, когда я был дома, никогда не остывал.

По причине своей неусидчивости в точных науках я в школе особых успехов не имел. Но вот естествознание был мой конек.

Наперегонки с одноклассником Рашидом Кашаповым перечитали всю школьную библиотеку. Особенно отдел фантастики и путешествий.

Жили не зажиточно, но дружно. И спасибо родному брату Кавию, у меня никогда не было проблем с одеждой и обувью, я всегда донашивал за ним. Каждый день три километра туда и обратно с пятого по восьмой класс в Ялгызнаратовской школе научили меня к экономии и бережливости во всем. А потом два года почти еженедельно топтал дорогу между Татышлами и Ялгызнаратом.

– Чем Вы занимались после окончания средней школы?».

– После школы два года «косил» от института в армии в Ракетных войсках стратегического назначения, наводчик-измеритель. Три учебных пуска. Один с Байконура – был награжден десятидневным отпуском на родину за попадание ракеты точно в цель. После увольнения из армии в геологоразведке бурил землю в поисках газа и нефти. Быстро осознав, что это не моё, не стал отказываться от предложения перехода на культурно-просветительское поприще, стал директором Дома культуры. Работать по специальности приходилось мало, а больше по указанию сельсовета, платившего зарплату, приходилось собирать сведения о надоях молока и количестве несушек у местного населения, заготовлять дрова и грузить на станции уголь для котельной. Но все же успевали ставить спектакли и выступали с концертами.

– Когда Вы серьезно начали заниматься творческой деятельностью? Помогает ли Вам Ваша прямолинейность и критичность?

– Потом уже в Уфимском моторостроительном заводе, работая литейщиком, стал задумываться о смыслах бытия, а правильно ли мы живем? Освободив Европу от фашизма и первыми отправив человека в космос, имея такую огромную территорию, богатую природными ископаемыми, живем так бедно. Первый фельетон «Инорсовский меридиан»вышел в заводской многотиражке и я две недели имел успех среди заводчан и жителей микрорайона. Потом пришлось писать дальше. И не заметил, как втянулся в это дело. Уже в Москве, заметив очевидную разницу уровня жизни столицы и периферии, вступив в ряды Коммунистической партии, понял причину – рыба гниет с головы. С партией, ведущей к светлому будущему, было все нормально, устав, демократический централизм и всякое такое, но все почему-то зависело от одного человека, Генерального секретаря компартии, от его воли – что он скажет. И никто уже ниже по лесенке ничего не делал, зная, что инициатива наказуема. А «генсеки» по причине своей недальновидности, а иногда и испорченности, довели страну до окончательного развала в угоду тех, кто уже столетиями добивался этого. В один день не стало такой огромной страны. Трое подвыпивших деятелей после баньки в Беловежской пуще решили судьбу страны.

Все это можно было и не допустить, сохранить страну и партию, если прислушаться к народу, который уже последний хрен без соли доедал. Я тоже пытался достучаться до верхов.

Окончив Факультет печати Вечернего Университета рабочих корреспондентов при Московской организации СОЮЗА ЖУРНАЛИСТОВ СССР, (кстати, занятия проходили в старом здании МГУ с лучшими преподователями университета), уже как журналист с красной «корочкой» рабкора, писал во все инстанции. Статья в газете «Советская Россия» «Не могу быть равнодушным»стал триумфом того времени. Все удивлялись, как я дошел до такой жизни, что написал в то время, когда все молчали. Когда было всеобщее одобрение политики партии. Все было хорошо при пустых прилавках магазинов. Получая выговора по партийной линии за слишком бурную деятельность, обивал пороги райкомов, горкомов и ЦК, но тщетно. Что интересно, все соглашались, но никто ничего не делал, все ждали, пока «Он» скажет. Если что и проверялось, то теми же людьми, кто недоглядел. А рубить сук, на котором сидишь – дураков нет. И вопиющий глас народа не доходил до «Них». А «Им» было некогда, они разрушали Берлинские стены, и выводили войска из Германии, и распиливали стратегические ракеты, и потом за это получали Нобелевские премии. Потом воевали в Афганистане, в Чечне и «руководили» оркестрами.

Читать дальше