Ольга Трунова - Тайна зеленой таблички. Исторический детектив

«Заказал кражу какой-нибудь чокнутый миллионер, из западных разумеется, – наши археологией не интересуются. Увидел на экскурсии или в книжке прочитал о редкостной находке – и решил украсить свою коллекцию. Не все же на „Кристи“ Ренуаров покупать, захотелось чего-нибудь новенького», – майор тоскливо вздохнул, глядя из окна вслед ушедшему наконец сотруднику музея.

А Сергей Лыков, выходя из массивного здания Управления внутренних дел, тоже анализировал состоявшуюся беседу. Следователь явно скучал – для него это дело неинтересное и, вероятно, малоперспективное. Лыков несмотря на свой рассеянный вид и привычку забывать про включенный на плите чайник был человеком весьма проницательным и обладал очень организованным умом. Коллеги удивлялись его избирательной памяти: спроси у него, какой сегодня день, – он не вспомнит не только числа, но и месяца, зато безошибочно назовет, в какой год, в каких раскопах и какие предметы были найдены. А уж в том, что касалось его любимой темы – древневосточных государств, он был просто ходячей энциклопедией: его цепкая память хранила знания обо всех царских династиях и всех известных исторической науке перипетиях жизни древних царств Ближнего Востока и Малой Азии. Но сейчас он был поглощен событиями не седой древности, а так нелюбимой им современности.

«Почему из витрины, где находились три идентичные на первый взгляд глиняные таблички, украли одну, и именно ту, что была в центре? Если бы, как предположил следователь, преступник крал, чтобы продать, – он взял бы все три, ведь денег больше дадут. Предположим, он выносил украденное не в сумке, а под одеждой, чтобы было незаметно… Хотя они небольшие – размером с ладонь, да и потом, если он крал ночью, к чему, кажется, склоняется следствие, на улице все равно темно, так что это объяснение не годится».

Сергей вовсе не был так наивен, как думал майор: он прекрасно понимал, что к похищению причастен кто-то из сотрудников музея. Причем круг подозреваемых был весьма узок. Археологический музей – филиал республиканского исторического музея-заповедника – имел весьма немногочисленный штат, к тому еще не закончился отпускной сезон. Кроме возглавляющего отдел древней истории Лыкова в наличии были молодые специалисты из отделов этнографии и современной истории Белла Коробова и Андрей Шубин, директор музея Виктор Васильевич Кичин и его секретарша Верочка, заведующая фондохранилищем Мирра Георгиевна Косова, бухгалтер Лариса Викторовна Хаджибова и уборщица Клара Миктатовна Сотова. Ключи от входных дверей есть только у директора, который ими никогда не пользуется, и у охраны. Ключи от залов вешаются в специальный шкафчик в кабинете Мирры Георгиевны, код которого, правда, знают все сотрудники музея. Там же находится ключ от верхнего ящика стола, в котором в специальном ларчике лежат ключи, открывающие витрины. Ключи от залов сотрудники имели право, зная код, брать самостоятельно, а открывать витрины по инструкции полагалось только в присутствии Мирры Георгиевны или директора, в кабинете которого в массивном сейфе хранились дубликаты всех ключей.

«Собственно, почему хранились? – остановил себя историк. – Они и сейчас там лежат, включая ключ от третьего зала, – это сразу проверили».

Он в который раз прокручивал в памяти весь вчерашний день, ставший одним из самых тяжелых в его жизни. Пришел он на работу, как всегда, полдевятого – для одинокого Сергея Лыкова работа была единственной страстью, коллеги даже шутили, что он влюблен в древнюю царевну. Поздоровавшись с дежурным, в поведении которого не замечалось ничего необычного, он взял из висящего рядом с постом охраны ящика ключ и направился в свой кабинет, где сразу засел за отчет археологической комиссии об итогах последних раскопок Старо-Вочийского бескурганного некрополя. Около половины десятого, когда собрались остальные сотрудники, к нему заглянула Белла и позвала пить чай в большую комнату, которая официально являлась залом заседаний, а неофициально служила столовой и дискуссионным клубом. Мирра Георгиевна тут же затеяла с ним спор относительно места для обещанных археологами новых экспонатов, и после чаепития они взяли ключи и вместе стали обходить залы, размышляя, как переставить витрины, чтобы втиснуть еще пару столов.

Для посетителей музей открывается с одиннадцати, поэтому они не торопясь прошли первые две комнаты и наконец открыли дверь в зал древней истории. Сначала они ничего подозрительного не заметили и, лишь очутившись в центре комнаты, увидели стекло, аккуратно прислоненное к ножке одной из витрин. Лыков был так ошарашен видом зияющей пустоты на месте хаттской таблички, что некоторое время ходил как сомнамбула, не узнавая окружающих. Но, как ни странно, сейчас он вспоминал все происходившее как будто записанное на пленку. Оказывается, в его памяти события запечатлелись с поразительной яркостью.