Борис Давыдов - Жернова

– Дусь, я пока ничего не знаю, – честно призналась Галина. – Как буду себя вести, что скажу… В общем, ничего пока не знаю.

– Понятное дело, – вздохнула Евдокия, играя спичечным коробком на столе, – откуда тебе это знать. И мне это неведомо. Ты вот что, – спохватилась она, – ты сегодня много не пей. Давай ещё по махонькой, и бýдя.

Разыскав улицу и номер девятиэтажного панельного дома, Галина посмотрела по сторонам – не стоит ли где машина мужа. Потом вошла в нужный подъезд и на лифте доехала до шестого этажа. Именно здесь, по словам Насти, находилась та самая квартира. «Где выбрать позицию для наблюдений? Ху-у… Вот ведь, когда подходила к дому, вроде не замечала за собой трясучки, а сейчас сердце трепыхается как овечий хвост. Надо было побольше выпить».

Поднявшись по ступенькам к площадке седьмого этажа, стала оттуда наблюдать. «Что сказать мужу, если встречу его с этой?.. У-у, слов нет, как её обозвать, сучку! Был бы пистолет, точно, застрелила бы бесштанную».

Ругая и обзывая Таньку-нормировщицу, Галина и сама страдала. Её бросало то в жар, то в холод. Досталось, конечно, и Алексею толстопузому.

Дрожа всем телом, она придумывала обоим жестокие казни. То вешала их вверх ногами на одной перекладине, то втыкала головами в муравьиную кучу. Но этого ей казалось мало, и она начинала мысленно кастрировать мужа, а «той» – вырезать тупым ножом лоно…

Обеденный перерыв у мужа начинался в одиннадцать, но он обычно уезжал раньше. Галина это знала и приехала без четверти одиннадцать. Сейчас было уже десять минут первого. «Значит, не приедут, – решила она. – А может, и нет у него никакой квартиры?» Спустилась на этаж, чтобы поговорить с соседями. Дверь первой же квартиры, в которую она позвонила, открыла женщина лет семидесяти.

– Извините, – обратилась к ней Галина, – мне сказали, что соседняя с вами квартира продается. Сказали, что один мужчина её недавно купил, но она ему чем-то успела разонравиться.

– Известно чем, – хмуро ответила старушка. – Я не раз высказывала ему, чтобы шалман здесь прекратили. Почти каждый день, кроме выходных, с пол-одиннадцатого и до половины двенадцатого тут на всю катушку гремит музыка. А сквозь неё эта лярва полоумная верещит. Надо же – сначала пьяница тут жил, под гармошку матерные песни орал, а теперь эта девка. Орёт, орет минуты две, перестанет, потом как заверещи-и-т! Аж мороз по коже. Сегодня вот не было, хорошо. А что, неужто продает он квартиру?

– Сказали: продаёт. Его Алексей Николаевич зовут?

– Да, так зовут. Солидный такой. Сам-то солидный, а эта горлопáнка молодая…

– Спасибо вам, – пытаясь выглядеть бодрой, улыбнулась Галина. – Так он бывает только в будни здесь, а в выходные не появляется? – спросила просто на всякий случай, поскольку других вопросов не было, да и не хотелось больше ничего. И так всё ясно.

– Да, только в будни, в выходные ни разу не появлялся. Если бы появился, я бы на него сына боксера натравила, он на выходные ко мне приходит. Теперь уж ладно, не буду.

Галина поблагодарила женщину, а спускаясь по лестнице, подумала о ней. «Странная какая-то. То ли из категории раздражительных, вечно недовольных всем, в том числе и соседями, то ли мой муженёк и впрямь закатывает здесь с этой стервой такое, что хоть из дому беги».

Домой вернулась опустошённая: не хотелось ни есть, ни пить. Походив по квартире, легла на кровать; тело казалось безжизненным, невесомым, в голове – пустота. Только в ушах стоял тихий звон. Неподвижно пролежав около часа, поднялась – захотелось вдруг проверить ящики письменного стола, тумбочку и вещи в платяном шкафу.

Ни в ящиках, ни в тумбочке ничего подозрительного не оказалось, зато в старых брюках мужа нашла тысячу долларов. Там же покоилась пачка в пять миллионов рублей. Дальнейшие поиски помогли обнаружить в куртке дорогого супруга три новых ключика. «Неужели это от той квартиры?»

Деньги, ключи… «Откуда у мужа такие суммы?!» Подобных деньжищ Галина и в руках никогда не держала. Она положила американские и российские купюры на кровать, полюбовалась ими со стороны и решила не отдавать Алексею. «Вдруг он к Таньке уйдёт, с чем я тогда останусь? Нет, скажу: не видела, не брала, не знаю».

Минут через десять, кое-как успокоившись, Галина уже сидела у Евдокии на кухне. Она рассказала, как нашла улицу, дом и саму квартиру. Как больше часа поджидала мужа с Татьяной и не дождалась. Сказала и про ключи, будто обнаруженные в письменном столе. Может, от той, а может, и от другой квартиры; про деньги умолчала.