Сергей Пустовойтов - Дорога домой. Автобиографическая повесть

Через мгновение передо мной стоял такой же точно мальчишка, но большего роста и требовал:

– Чё, ещё есть мелочь?

– Есть. Остальное на кино, самому нужно.

– Гони, давай! А то брата позову.

Из магазина выплыла третья и уже последняя часть рыжего братства. Этот последний был чуть выше меня ростом.

– Чё, здоровый что ли? – с этими словами он протянул руки к моим карманам. Я отбил их.

– Смотри, не боится. Новенький, приезжий что ли?

– Да. Сегодня первый раз на улице.

– Давай дружить?

– Давай. И мы ватагой отправились в кинотеатр.

Там эта банда обобрала ещё десяток малолетних, и всем хватило на кино.

Жили мы в Нарткале по улице Красной в пятиэтажке на втором этаже, а прямо над нами жил с семьёй молодой парень Миша. Он был художником на ткацкой фабрике. Разница в возрасте у нас составляла не меньше двадцати лет, но мы были одного творческого и новаторского духа. Его заслугой стала моя любовь не только к живописи, но и к чтению автобиографических книг о знаменитых художниках.

В городской библиотеке я обнаружил целый стеллаж такой литературы. Я жадно перечитывал эти лощеные, пахнущие типографской краской и мелованной бумагой, богато иллюстрированные книги и проживал жизнь этих гениев живописи. То я лежал у ручья рядом с ещё молодым Леонардо да Винчи, то удивлялся жизни Гогена, то восхищался природой России вместе с Левитаном, а то кормил бабочек живущих в домике Айвазяна (Айвазовского).

Часто во сне я создавал огромные, достойные великих живописцев полотна и просыпался уставший от творческого труда и довольный собой. Вечерами я выходил во двор и стрелял из пугача и обреза, это сильно расстраивало мою маму. Во мне жили две различные личности. Одна стремилась ко всему прекрасному, а другая была всегда готова делать разные пакости. Со сверстниками я ездил на крышах вагонов от станции Докшукино в Нальчик, или в сторону Чечни до посёлка Майский.

Играл в футбол в ДЮСШ полузащитником под третьим номером, а зимой в хоккей на замёрзшем пруду у спиртового завода. Дрался стенка на стенку за свой район, а однажды, один против двадцати подростков приехавших из поселка Псыгансу. Накостыляли они мне так, что я был без сознания подобран другом Вовчиком и у него отлёживался, пока мама не отыскала и не забрала меня домой.

Позвонил отцу, давно не общались, целую неделю. Настроился слушать жалобы о болях в суставах, но эта тема была не долгой:

– Меня ограбили вчера, – сообщил мне он.

– Как? Ты, что из дома уезжал куда?

– Нет, прямо вместе со мной ограбили. Накормил собак, пошел калитку закрывать, у калитки стоит парень, морда – шире ворот и спрашивает:

– У вас пенсионный полис есть?

Отвечаю:

– Наверное?

– Вы выиграли тринадцать тысяч тенге (казахстанские деньги) по полису.

Запускаю в дом, он достаёт двадцать тысяч двумя бумажками. Говорю, что у меня нет сдачи, а сам коробочку открываю, где от пенсии остаток две семьсот лежит и протягиваю ему.

– Эти тысячные уже не в ходу, дедушка, нужно обменивать.

Забирает всё и бежать. Вот так вляпался, а сам всех предупреждал не пускать незнакомцев в дом.

– Вот так сынок. Звони чаще, всех целую, всем привет.

Посещения кружка радиодела при доме пионеров не прошли даром. На основе всего одной лампы я смастерил радиопередатчик, вмонтировал его в радиолу, подключил микрофон и в округе моего микрорайона полилась в эфир музыка «Beatles», «Rolling Stones», «Самоцветов» и других популярных групп. В ту пору мама была в суде народным заседателем. Понимая всю ответственность за мои шалости по засорению эфира, а главное милицейской волны, она меня вылечила быстрым и эффективным способом. Заслав домой знакомого милиционера, он меня так напугал, что увидев в глазок двери форму, я вырвал из радиолы свой передатчик и выкинул его с балкона во двор. С этого дня я более не увлекался радиоделом.

Когда мне было одиннадцать лет, отец ушел из семьи. Я прекрасно помню этот летний день, раннее утро, отец в белоснежной рубашке с дипломатом в руке подходит ко мне, целует в щеку, выходит во двор, садится за руль нашей белой ВОЛГИ ГАЗ-21 и скрывается от меня на целых пять лет. Так закончилась для меня пора беззаботности и карманных денег.

А деньги были нужны и нужны были на магнитофон, без которого уважающий себя подросток просто был, как сейчас принято говорить в молодежной среде, «отстоем».