Евгения Алфёрова - Повесть трудной поры девичьего счастья. Автобиографическая повесть. Рассказы. Стихи

– Нахлебницы! Я вас кормлю, так что молчите!

Ивану в 55-м было 27-мь. И мама его защищала. Она нам всё время говорила, Иван нам всем вместо отца и вы должны его слушаться. Мы и слушались. Стоило ему только глянуть, и мы затихали. Если трезвый. А если нет, или на маму огрызается, молчать не могли, с сестрой.

Ему всегда – лучший кусок мяса. Всё лучшее – для Ивана.

Дина на него гладила, стирала, ушивала, так он и любил её больше, чем меня. Мне же говорил, что я способна только коровам хвосты крутить. Смеялся. А мне обидно.

Дине деньги давал, и она позволяла себе хоть что то купить. А у меня в седьмом классе было единственное из шотландки в клеточку платье с плеча сестры. Которое я каждый день стирала, гладила и пришивала белый воротничёк. Так и проходила в нём весь класс. А мама нас всё убеждала, «вот выучитесь и тогда и там всё будет».

Прошла зима. С Устюга стал подтягиваться плавсостав для подготовки судов к навигации и погрузки. Приехал и брат, Павел. Со всей семьёй. Зато один раз привез всякого из сельпо! Мы с мамой и не видели такого. Павел зимой, оказывается, закончил курсы речников, и получил право на самостоятельное плаванье. Шкипером. Зарплата выросла, но все деньги он отдавал жене.

Мама же по ночам дежурила, днём кормила семью из 8-ми человек, покупая всё сама. Магазин был в Котласе. Она после смены туда. Наберёт две сумки продуктов, перевяжет их, и зерез плечо. Пешком на Нижний караван километра три. Так до середины апреля, когда они, мама, Павел, его жена Рая, и двое пацанов уплыли. А мы с Диной остались доучиваться.

В мае посадили картошку и стали готовиться к экзаменам. Дина сдавала за 10-й класс, а я – за седьмой. Тогда же встал вопрос, куда идти дальше?

Дина подала документы в Кировский сельскохозяйственный институт. Сдала хорошо вступительные экзамены, ей сообщили, что поступила и обещали прислать вызов. Но не прислали. Она прождала до октября, поехала, но было уже поздно. Опоздала. Забрала документы, вернулась домой и успела поступить в Лимендский речной техникум на механика. Времена были дисциплинарными. Без команды, приказа никуда не решались. Вот и осталась так Дина без высшего образования.

Я же, с Надей Андреевской, решила поступать в Устюжский библиотечный техникум (очень уж книжки любила), да отнеслись мы к подготовке несерьёзно, и не прошли по конкурсу. Пришлось нам с Надей идти в восьмой класс.

На еду постоянно не хватало того, что присылала мама, но поездки были столь дешёвыми, что как то и не ощущали этих трат. Перед мамой нам с сестрой было стыдно. А она, наоборот, порадовалась, что дома остались.

Этим же летом маме с Иваном дали комнатку в Лименде. В квартире на две семьи с большой кухней и длинным коридором. По тем временам это было шикарно! Мы с Диной выбелили все стены. Перевезли железную кровать, стол и сундучок, сделанные Иваном. Вот и всё наше хозяйство.

У Ивана, когда трезвый, были золотые руки и светлая голова. Запомнился случай, когда зимовали мы в Обокше, и было это после окончания войны. Было Ивану тогда 18-ть лет. В Обокшу прилетел самолёт, и что-то у него с двигателем случилось. Экипаж из 3-х человек трое суток горевал, а Иван за это время успел с ним перезнакомиться. Всё ходил вокруг самолёта и упросил командира покопаться. Залез в него и несколько часов ковырялся, вылез, весь чёрный, в масле, сказал «Попробуйте», и ушёл спать, не оглядываясь. А самолёт завёлся! Командир обрадовался, передал Ване через меня, что вернутся, и прокатят! Улетели, и конечно не вернулись. Ваня же даже не загордился.

Со всей Лименды в новую, 5-ю школу собрали восьмиклассников. И половину класса набрали из «заречья». Из прошлого класса осталось лишь четверо: Я, Надя, Эльза Бонка и Вася Нюхин. Да и те после 8-го ушли кто куда, Надя например, пошла работать, т.к. у неё умерла мама. Тем не менее, из нового набора были и старые знакомые: Боря Черных, Аля Русанова, Юра Лукошков, Саня Игумнова, Нина Бурцева. Единства в классе не получилось, т.к. зареченские ребята так до окончания школы и не сдружились с поселковыми. Но я подружилась с Ниной Мелентьевой, и мы все три года просидели за одной партой. Жила она также на Советской улице и мы вместе ходили в школу.

Рядом со мной жила Галя Никонова, сестра которой торговала в ларьке и всё время подкармливала нас списанными фруктами. Через Галю я познакомилась со Светой Черных, Валей Карагодиной и Зиной Вороховой, с которыми бегали на танцы.

В этом году за Северной Двиной в Тулубьевском затоне стали строить двухэтажные дома, и Иван осенью, по завершению навигации, оформился в строительную бригаду. Зимой, по реке, мы с Диной иногда бегали туда, за 10 километров. Там же, в Тулубьево купили комод и швейную машинку! На санках вдвоём с сестрой прикатили их домой. Сколько было восторгов и радости! Дина пристрастилась шить и вышивать «ришелье».