Алексей Шамонов - Лабиринт двухгодичника

Первый раз мысль об этом промелькнула в его голове после одного неожиданного сновидения. «А почему бы тебе не послужить в армии?» – однажды во сне услышал Игнат незнакомый ему голос. Наутро, проснувшись по будильнику, он вспомнил этот несуразный вопрос.

– Приснится же такое, – произнёс вслух Трофимов, лениво вставая с постели.

– Что-то страшное привиделось? – спросила у Игната мама, торопливо собиравшаяся на работу.

– Да нет, я бы не сказал, что страшное. Так, ерунда какая-то.

– Ну, тогда никому не рассказывай, сон и не сбудется.

Трофимов так и сделал и почти тут же забыл об этом случае. Но удивительно – тот же самый сон, с тем же самым голосом и тем же вопросом, через неделю приснился ему снова.

Это событие впервые сподвиглоТрофимова серьёзно задуматься о своей жизни после окончания МВТУ имени Н. Э. Баумана. И через нескольких дней раздумий он принял решение, о котором совсем недавно даже не помышлял. К радости руководства военной кафедры, он написал рапорт с просьбой после окончания института зачислить его на два года в состав Вооружённых Сил СССР.

«Можно на халяву страну посмотреть, платить будут приличные деньги, да и интересно узнать и увидеть что-то новое. А по дембелю можно привезти с собой ОЗК и плащ-накидку для поездок на рыбалку и за грибами. Да и в ряды партии в армии можно легко вступить, что инженеру на гражданке теперь сделать практически невозможно», – так рассудил Игнат.

Трофимов не мог даже представить, что этим решением он кардинально изменил свою судьбу. А голос, услышанный им в сновидении, ещё вмешается в его жизнь.

Служить Трофимова направили в Сибирский военный округ, штаб которого располагался в далёком от Москвы Новосибирске. Там же оказался и одногруппник Игната – Андрей Чухлов.

Познания Игната о Сибири ограничивались несколькими фактами: это где-то далеко, там очень холодно – и фразой из фильма «уж лучше вы к нам».

Чухлов, в отличие от Трофимова, никакого рапорта не писал, а попал в число тех трёх «счастливчиков», которых руководство военной кафедры выбрало из оставшихся тридцати четырёх курсантов, не проходивших до поступления в институт срочную военную службу.

Распределение будущих выпускников проходило в конце четвёртого курса. На тот момент Чухлов был ещё холост и только-только начал встречаться со своей будущей женой. Поэтому известие о том, что ему по окончании института придётся идти в армию, воспринял довольно безразлично и никак не пытался повлиять на сложившуюся ситуацию.

– Лучше отслужить сразу после института, чем ждать, что тебя заберут потом – через год или два, когда уже обзаведёшься семьёй и начнёшь двигаться по служебной лестнице, – так он рассуждал в разговоре с родителями.

Но за прошедшие после распределения полтора года многое в жизни Андрея изменилось.

И вот они уже на перроне Ярославского вокзала, где в ожидании посадки стоит поезд Москва – Владивосток. Трофимова провожает компания из десятка друзей и подруг, которые громко смеются, дружескими шутками напутствуя Игната, стоящего возле своего большого кожаного чемодана на четырёх колёсиках.

Андрея же провожала только жена Марина с шестимесячной дочкой на руках. Малышка, увидев весёлую компанию, тоже начала улыбаться и тянуть маму поближе к смешным дядям и тётям. В заплаканных же глазах Марины никакой радости не было, а была безысходная грусть. Стороннему наблюдателю, не знающему причины такого её душевного состояния, могло показаться, что она пришла на вокзал, чтобы последовать примеру Анны Корениной.

Игнат с Андреем были довольно дружны, часто оказывались в одной компании, отмечавшей чей-либо день рождения, Новый год, Татьянин день или другие многочисленные студенческие праздники. Они даже несколько раз бывали в гостях друг у друга. Но несмотря на это, за все двое суток в дороге Андрей почти не вступал с Игнатом в разговор, отказывался есть и выходить прогуляться на коротких остановках скорого поезда. Даже со своей верхней полки он спускался, только чтобы изредка попить чаю или сходить в туалет. Всё время в пути он был занят тем, что, прижавшись подбородком к краю матраса, с грустью смотрел в окно на удаляющие его от семьи, сменяющие друг друга ландшафты.

А там почти растаявший снег средней полосы уступил место уральским, едва тронутым первым апрельским теплом, сугробам, которые плавно перешли в бескрайнюю снежную целину морозных сибирских просторов.