Владимир Буров - Рай. Бин Фрай!

Но ПП оказался упертым ба… Нет, не ба, а па. Пацаном. Он не принимал развернутую правку знаменитых американских писателей. Да, друзья мои, несмотря на то, что у каждого из этих ребят было в Сибири по персональному памятнику, в России их не читали. Как сказал наш друг Александр Ге, с которым сейчас у нас нет связи, не берет радиостанция, наверное, улетел на Марс:

– Все думают, что они бы тоже так могли, если бы захотели.

– А что же тогда сыграть? – спросили Пели и Сори.

– Мурку! – Вот так. Они понимают только Мурку. Все остальное они бы тоже смогли, если бы захотели. Все остальное, оказывается, проще, чем сыграть Мурку.

– Я хочу писать сам, – сказал ПП.

– Хорошо. Нет проблем. Пишите.

– Не могу. Мне, как Ван Гогу нужна натура.

– Извините, – сказал Пели, – тогда, получается, что вы выступаете против литературной общественности.

– Да, – подтвердил Сори, – считается, что сам человек писать не может.

Это доказал один издатель, ссылаясь на опыт всей своей жизни.

– Я сам, – сказал он, – всю жизнь писал за других. – То за Хру, то за Бре. И так далее. – Теперь пусть пишут другие. Дело даже не в том, что самому человеку писать запрещено, а просто сама природа Номо Сапиенса всей своей сущностью восстает против такого применения человеком своих сил.

И вот ПП решил доказать обратное, но потребовал натуру, с которой он будет писать сам. Собственно, для этого он сюда и приехал. Но пока что его ничто не вдохновляло. Он еще не знал, что его мечта близка к своему страшному осуществлению. Если бы его спросили после всего случившегося:

– Вы бы все равно решили стать знаменитым детективщиком, как Агата Кристи, если бы заранее знали, что за натуру вам приготовила судьба?

– Без комментариев, – ответил этот парень.

– Мы думаем, что надо зайти с тыла, – сказала внезапно подошедшая к группе Президента Тетя. Она курила сигарету с длинным мундштуком и была закутана в белый с узорами оренбургский платок.

– Нет, – сказал ПП, – возьмите эту куклу, и попытайтесь использовать вместо тарана. Она отошла без слова, но подумала:

– Нисколько не смешно. Или я уже теряю чувство юмора?

Далее, ПП называет код, которым открываются двери Зимнего Дворца.

– Красная и Черная.

Да, друзья мои, так просто. Правда, здесь был ньюанс. Надо было подойти и сказать:

– Я говорю пароль. – Потом говорите. Если вы ошиблись, или просто не знали пароль, раздаются пулеметная очередь. Да, правильно, она просто звучит. Три, семь или одиннадцать секунд. В простонародии – тройка, семерка, туз. Запомните эти цифры, пока есть люди, поддерживающие жизнь в казино. Никто не знает, сколько секунд выпадет вам. Сам Эйно ввел алгоритм непознаваемости в эту программу. Кстати, не надо так это реально удивляться, когда вы заметите легкую тавтологию, или еще какое противоречие. В этой книге использован Код Библии, открытый Александром Сергеевичем Пушкиным. Код этот является непробиваемым буфером:

– Сколько ни добавляй вранья – правда хуже не станет.

Для любителей российской словесности это можно изобразить, как:

– Предложение! – Каждое. Каждое предложение состоит из слов героя и из слов автора. Только на диктанте вы отделяете эти группы слов знаками: тире, запятая, двоеточие. Ибо так принято в школе, когда идет обучение. В жизни повторять это не надо. Не для того вас учат, чтобы вы это применяли на деле. Это только принцип устройства мира. На деле вы должны сами найти места деления предложения на слова автора и на слова героя. Когда Ле-Нин сказал:

– Учиться и учиться, – он имел в виду, что каждое следующее:

– Учиться, – является производной от предыдущего.

Попросту говоря, слова автора и слова героя отделяются:

– Противоречием! – Я уже говорил это, но не будет ничего страшного, если я повторю это еще раз.

Если вы видите ошибку – значит это слова героя. Ведь он имеет, как легендарный поэт Искренко, право на ошибку. А если все написано так, как пишите вы – это, соответственно это слова автора.

Поэтому ошибаются те, кто говорит:

– У вас нет школы. – Ну, потому что не там у вас поставлены точки с запятой. Но в том-то и дело, что школьные правила, примененные буквально не решат реальной проблемы. Нельзя доказать с помощью школьных правил, что Земля вертится. Дело в том, что слова автора и слова героя могут меняться местами! Можно ввести алгоритм, как Пушкин:

– Тройка – семерка – туз. – Здесь три слова автора, семь слов героя, опять слова автора, но их уже одиннадцать.