Инна Гри: Короткие рассказы. О мечтах, изменах, потерях и находках

Она хотела тихонечко пройти на своё место, но споткнулась об стул и чуть не упала.

Гул голосов затих, все обернулись в её сторону и наперебой стали зазывать:

– Иди к нам, – просили переливающиеся радугой как капли воды на солнце разноцветные подружки, – мы научим тебя подгадывать время исполнения.

– К нам, к нам, – басили торопливые едоки, – с нами легче. С нами всегда что-то происходит, мы живём быстро. Чем меньше ждёшь, тем неожиданнее результат. Сегодня у тебя получилось.

«Как же быть? Я для них чужая. Чужая и для них, и для людей. Просто чужая мечта», – подумала она и сказала:

– Нет! Первый раз я исполнилась, как смогла, а теперь подожду, пока кто-нибудь шепнёт: «Хочу свою собственную мечту».

Гружёная фура выскочила из-за поворота и тут же начала складываться. Огромный прицеп разворачивался наперерез плотному потоку машин, набитых дачниками, рассадой, бутербродами и стремлением вырваться из душного города.

Как же мне не хотелось ехать на этот пикник, кто бы знал!

Жму на педаль, но у тормозов тоже есть предел. Предел терпения и боли. Они сражаются за себя. За меня. За нас.

– Стой. Стой, тебе говорят! Надо сейчас же остановиться, – нога вжимается в мясо, в плоть, в кишки автомобиля, продавливает его насквозь, и пятка как будто до кости истирается об асфальт. Руль ничего не может сделать. Хочет, но не может.

«В машине дети. Отпусти педаль и выровняй колёса», – на мысленном экране всплывает подсказка.

Бесполезно. Инстинкт выскакивает и… прикрывает разум непробиваемым колониальным шлемом. Вечно у меня так. Зажатый дверью палец я тоже не раз немедленно выдирала, не дожидаясь, пока откроют.

Инстинкт один на всех – увернуться, выжить, отскочить в сторону.

В обе стороны от дороги – как шашки с доски – на обочины слетают автомобили и тормозят о столбы и деревья.

Не могу на обочину, нельзя рисковать. Жму на педаль. Знаю, что нельзя, но жму. Вижу, что дорога уходит вправо, и нас разворачивает жизнью на смерть.

«Марина, ты уже не чувствуешь ногу. Что будешь делать?» – Спрашиваю я себя и отвечаю: «У меня есть булавка.»

«Ну?» – Интересуется педаль. «Некогда», – выкручиваюсь я. «Тогда просто представь», – визжат тормоза.

Организм призвал нервный импульс, – и тормоза высвободились, вдохнули, и колодки с новой силой вцепились в диски. Этого хватило, чтобы выровняться. Второе дыхание открывается не только у бегунов. Автомобиль остановился.

Катя захныкала. Ванька раскрыл рюкзак и вытащил мешок с конфетами.

«Воображуля», – дразнили меня в первом классе. «Не придумывай», – говорили в пятом. «Хватит врать», – твердила мама. «Как тебе это в голову пришло?» – Спрашивали сокурсники. «Откуда вы знаете?» – Интересовались пациенты.

Исчезнувший поворот событий вспышкой одного кадра унёсся прочь: срезанная об раму прицепа крыша нашей машины.

Последнему в длинном ряду легче тормозить. Ему не надо думать о тех, кто сзади. Чем ближе к концу, тем легче остановиться. Посмотри на цепочку идущих: без верёвки каждый следующий будет чуть дальше от предыдущего. Не догнал – и не надо, и уже не стыдно, что отстал.

«Вырвался вперёд», «Нас не догонят», «Хороший старт», – о первых. «Отстающий», «Тормоз», «Потеряшка», – про последних.

Почтительное расстояние, спасибо. Твоё присутствие бесценно. Можно познакомиться с твоими родителями? Кто тебя воспитывал? Кто научил соблюдать границы допустимого? Кто помог заморозить энергию догонявших и оставить их вдалеке от меня?

– Ребята, из машины не выходить. Скоро вернусь, – говорю детям.

Небо спрыгнуло и выставило коридор. Расстояние до фуры – как сто километров и один миг. Уходящие в никуда и в бесконечность стены. Глухие и слепые. Ничего не вижу, ничего не слышу; двигаюсь механически. Иду на зов.

Перепрыгиваю через обломки, перешагиваю через огонь. Чистая пустая голова. Наготове руки и адреналин.

Дистанция – в метрах. Что за ними? Не знаю. Ничего не чувствую.

Возможно, потом эмоции собьют меня с ног, затянут под воду, ударят под дых, вольют горячей водки. Пусть.

Иду по этому коридору пустоты. Обостряется – как заточенный карандаш – лишь ген спасателя. Все остальные состояния, ощущения и мысли уходят прочь. За эти непрошибаемые небесные стены. Надо спасать. Даже если не просили. Даже если нельзя и страшно.

– Аааааа, – доносится справа.

Прохожу мимо. Осознанный крик. Это не мне. Иду на молчание. На бессознательное.