Владимир Козлов - Разбитый калейдоскоп. Современная версия «На дне»

Павел Алексеевич покрутил в руках фотографию, где он вместе с Николаем запечатлён на берегу Волги. Эту фотографию делал Марк. Павел тогда путёвку не брал, а приехал в летнее время отдохнуть у матери. Тогда их дому производили капитальный ремонт, и мать временно переселили в комнату общежития. Павел тогда больше находился у матери, а спать ходил к тёще или двоюродному брату Феде, – опытному автоэлектрику. Федя, – это производное от фамилии Федин, а звали его Валерий. По выходным дням Павел иногда заходил к Николаю. Брат жил у жены в частном доме на берегу Волги. Приусадебный участок, огороженный высоким забором, врезался в реку, а за окнами дома через грунтовую дорогу, раскинулось большое озеро Стоково. Николай любил отдыхать на природе в выходные дни. Он с утра наливал трёхлитровый бидон браги, расстилал в пяти метрах от Волги одеяло, раздевался до плавок и ставил около себя лейку с водой. Глотнув из бидона бражки, он подходил к грядкам срывал клубнику или редиску. С аппетитом закусив, и довольно крякнув, он приступал к водным процедурам, обливая себя водой из лейки, а потом равномерно переходил к приёму солнечного загара.

– Ты же матрос, чего в Волге не купаешься, а предпочтение лейке отдаёшь? – спрашивал Павел у брата.

– Ты меня матросом называешь, мать матрасом, когда я облачаюсь в свой банкетный костюм. Сговорились что ли. Я ни в тропиках, ни в Баренцевом море, никогда не плавал, а здесь, если окунусь, можно дальше не загорать. Вылезу весь в мазуте. А ты поменьше спрашивай, – сбегай лучше на причал за винцом?

Николай кривил душой. Вода в Волге была чистой, как в роднике. Только позже он узнал от матери странную причину водобоязни Волги. У него после купания шелушилась кожа на лице. А за своим лицом он тщательно смотрел, не меньше чем любая фотомодель. Если выпивки у него не было, он шёл к матери и выпрашивал деньги у неё. Вечером появлялась жена, покупала ему вина и забирала его домой на природу.

глава 6

В тот июньский отпуск, Павел никого не встретил из своих друзей, кроме Родиона и Емельяна Пугачёва. Родион построил себе большой дом и нигде временно не работал. Раскатывал по городу на личном микроавтобусе РАФ, который для их большой семьи выделила администрация бесплатно. Лера у него работала начальником железнодорожного вокзала и строго смотрела за мужем, чтобы он не влип, со своей нелегальной коммерцией. Ей не раз приходилось вытаскивать своего благоверного супруга из недружелюбных объятий внутренних органов.

Емельян Пугачёв жил в коммунальной комнате один. Он бывший майор, танковых войск раненый в Афганистане, существовал благодаря препаратам, к которым пристрастился после войны. Когда осколки, притаившись в его теле, начинали двигаться, он всегда прибегал к этим злотворным средствам.

Павел утром пришёл к однокласснику с бутылкой водки, узнав от Родиона, что Емельян находится в городе. В комнате у него была старая кушетка, стол, ободранный на котором стояла электроплитка и шифоньер с портретом первого и последнего президента СССР, залепленного грязными пятнами и подтёками. Встретил его Емельян в дырявых комнатных тапочках, из которых выглядывали пальцы с не подстриженными ногтями. Увидав своего одноклассника в дверях, Емельян не сразу его признал. Думал, что хорошо одетый мужчина с кейсом в руках пришёл к нему из домоуправления насчёт неуплаты коммунальных услуг.

– Проходите? – сказал он, несмотря на лицо Павла, – но платить нечем, все деньги на лекарство идут. Передайте в ООН, что за мои, роскошные апартаменты уплатил сполна Михаил Сергеевич.

– Непорядочно переводить свои долги на бывших генсеков, – сказал Павел, ставя кейс на стол.

По голосу Пугачёв сразу узнал своего одноклассника:

– Паха, неужели ты решил меня порадовать своим присутствием? – обрадовано крикнул Пугачёв.

Емельян сильно сжал друга детства своими руками, сложив голову ему на плечо, и Павел тогда почувствовал, что сквозь ворот рубашки ему на шею из глаз Пугачёва стекают обильные горячие мужские слёзы.

– Успокойся Емеля, – всё нормально. И у тебя обязательно всё будет хорошо! – успокаивал он Пугачёва.

Емельян, не стыдясь своих слёз, подошёл к грязному портрету плюнул в него и с негодованием погрозил тому пальцем.

– Это он виноват во всём, ему народ припомнит и перестройку и гласность и ускорение, – зло выразился Емельян.

Тогда Павел понял, отчего у него висит замусоленный плакат бывшего президента и генсека. Емельян с похмелья отводил на нём свою душу, снимая, таким образом, алкогольный синдром.