1 ...6 7 8 10 11 12 ...30 Выглянув из кабинета, он крикнул. – Денис Моисеевич, зайди ко мне.
Через минуту, в кабинет вошёл лысоватый мужичок, который на крыльце давал нагоняй Насте Беляевой.
– Вот, знакомьтесь, Денис Моисеевич Фрисман, бригадир молочной фермы, – представил вошедшего председатель.
– А это Бандурин Матвей Семёнович. Зачисли его пастухом, и пускай с завтрашнего дня приступает.
– Да мы знакомы уже, – буркнул Фрисман.
– Ну, вот и добренько, не буду вас задерживать.
Бандурин встал, и протянул на прощание руку.
– Я надеюсь, вы меня правильно поняли, Матвей Семёнович, – пожимая ему руку, уточнил Пустовал.
– Я вас понял, Пётр Аркадьевич, до свидания. Матвей вышел из кабинета. Следом за ним вышел Фрисман.
– Бандурин, зайди в отдел кадров, оформись, и завтра в шесть часов, я тебя жду на ферме. Всё понял? – всё в той же грубой манере проворчал он ему в спину.
– Да понял, що не понять то. Матвей зашёл в кабинет отдела кадров.
Уладив в сельсовете все дела, он направился к дому Беляевых. Дверь открыл парень, по виду ровесник его сына.
– Здорово жавёшь, казаче! – протягивая руку, поприветствовал его Матвей.
– Слава Богу, – ответил тот, пожимая руку в ответ.
– А ты хто, дядь? – поинтересовался парень.
– Да я сосед, с соседней улицы, Бандурин Матвей.
– Эт Сенькин батька, чи ни?
– Да, Сенькин. Мне бы Настасью Михайловну увидеть. Дело у меня до неё.
– Так она на ферме.
– А когда дома будет?
– Ну, вечером, часов в восемь.
– Добро, я тогда зайду вечером. Попрощавшись, Бандурин ушёл.
В полдевятого, Матвей снова постучался в дверь Беляевых. На пороге его встретила Настя.
– А, это вы приходили?
– Да, я. Ну как вы, не зашиблись сегодня? – с иронией улыбнувшись, спросил он, не зная с чего начать разговор.
– Да нет, не зашиблась. А вы что, это хотели узнать? На Настином лице образовалось недоумение.
– Нет, Настасья Михайловна, не это. Я сидел в одном лагере с вашим отцом, – не став подыскивать слова, выдал Бандурин.
– Что с ним? – Тяжело выдохнув, Настя взглянула в его глаза. Он молчал, на мгновение растерявшись, от её пронзительного взгляда.
– Пойдёмте в дом. Она взяла его за руку и завела. – Садитесь, рассказывайте, токмо пожалуйста не молчите.
Анастасия усадила его за круглый стол, стоящий посреди комнаты. Сама села напротив. Рядом примостились двое её братьев.
Матвей рассказал им о гибели отца. Настя сидела, прикрывая рот ладонью, боясь разрыдаться. По её щекам текли слёзы. Парни сидели молча, с хмурыми лицами, с трудом сдерживая эмоции.
– Спасибо вам. – Настя, вытирая слёзы, посмотрела на Бандурина. – Спасибо большое. Она поднялась из—за стола. Матвей поднялся с ней.
– А где он похоронен, – заглядывая в его глаза, спросила девушка.
– На лагерном погосте. Могилка за номером 3684.
Настя подошла к нему, и, обняв, зарыдала, прижавшись к его груди, не в силах больше держаться. Он обнял её, ничего больше не говоря. К ним подошли мальчишки, и, прижавшись с обеих сторон, тоже тихо заплакали.
Уже стемнело, когда Пустовал подошёл к небольшому домишке на краю станицы. С цепи начал рваться и лаять пёс.
– Кто там? – донёсся голос из темноты.
– Вячеслав Фомич, это я, председатель, – крикнул он из-за калитки.
– А, заходи, Тимофей Аркадьевич, зараз собаку придержу.
Пустовал быстро пробежал мимо пса, рвущегося из рук хозяина, и вошёл в дом. Вячеслав Фомич вошёл следом.
В правом углу комнаты, на небольшой полочке, стояла старенькая иконка, под ней горела лампадка, сразу бросившаяся в глаза. Председатель снял фуражку, и, повесив её на гвоздь, вбитый в стену, справа от двери, сел за стол. Хозяин присел рядом, ставя перед гостем чугунок с картошкой, сваренной в мундире.
– Вот, угощайся, чем Бог послал, звиняй, разносолов нету.
– Спасибо, Фомич, спасибо, но не трапезничать я к тебе пришёл, разговор у меня к тебе есть.
– Ну, гутарь, с чем пожаловал, только уважь, возьми картошечку, поешь. Он достал картофелину и протянул Пустовалу. Тот взял её и начал очищать от кожуры.
– Догадываешься, зачем пришёл? – пристально вглядываясь в гостеприимного собеседника, в своей манере, мягким, глубоким голосом спросил Тимофей Аркадьевич.
– Да что мне гадать, я ж не цыганка, гутарь как есть, без предисловий, – ответил, глядя ему в глаза, Вячеслав Фомич.
– Ну, как скажешь, без предисловий, значит без предисловий. Ты знаешь, что я тебя уважаю и ценю, скажу больше, кузнеца лучше, чем ты я не встречал, и не хочу тебя потерять, – положив на стол почищенную картошку, начал он более серьёзным тоном.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу