Борис Давыдов - Ступени

От нечего делать Иван начал записывать в свою записную книжку солдатские байки, шутки. Записал даже на память такой вот приказ – по министерству любовной промышленности СССР от … 19… г.

В виду того, что на любовном фронте творятся неполадки, в целях их устранения приказываю:

1. Женщин, смотрящих на мужчин влюблённым взглядом, строящих глазки – привлекать к ответственности по ст. 140, как за умышленное применение огнестрельного оружия.

2. Женщин, подкрашивающих губы, брови, ресницы и др. детали тела, привлекать к ответственности по ст. 199, как за изменение фасада архитектурного облика.

3. Супругов, проживающих в браке более двух лет и не имеющих детей, привлекать к ответственности по ст. 59 как за халатное отношение к своим обязанностям.

4. Мужчин, ухаживающих за чужими жёнами, привлекать к ответственности по ст. 30 как за охоту в запретной зоне.

5. Девушек, достигших 22-х летнего возраста и не вышедших замуж без уважительных причин, привлекать по ст. 150 как за саботаж.

6. Мужчин, вступивших в брак с несовершеннолетней девушкой, привлекать к ответственности по ст. 34 как за разработку недр с нарушениями.

7. Женщин, живущих с чужими мужьями, привлекать к ответственности по ст. 145 – за кражу жизни.

8. Мужчин, живущих с чужими жёнами, привлекать к ответственности по ст. 143 как за использование чужого имущества без ведома хозяина.

9. Женщину, родившую ребёнка от соседа, привлекать по ст. 172 как за семейный подлог.

10. Женщин, заставивших жить мужей у тёщи, привлекать к ответственности как за помещение здорового человека в сумасшедший дом.

11. Мужчин, не женившихся до 25-летнего возраста, привлекать к ответственности по ст. 125 как за простой механизмов в рабочее время

Посмеявшись над шутливым «приказом», Иван тут же загрустил – вспомнилась Марта. Почему-то всплыла в памяти последняя перед армией прогулка с ней по родному городу, с каким азартом она рассказывала о нём.

Иван отсутствующим взглядом посмотрел на стену и увидел портрет Ленина. Тряхнув головой, понял, что сидит он в ленкомнате.

Неожиданно перед внутренним взором возникла Лия; будто наяву увидел её нежное личико, прелестную фигурку, не менее прелестные губки; услышал её заразительный смех, почувствовал на своих губах вкус её поцелуя. «Как хочется посидеть с ней, поговорить, обнять её, поцеловать». О более интимном Иван не думал, считал, что Лия достойна лишь светлых мыслей. Вдруг пришло в голову, какой она была бы хорошей женой: ласковой, домашней и, наверное, пылкой. «Всё, ша! – подумал Иван. – Надо сходить умыться, а то в дебри понесло».

Наконец в двадцатых числа марта Молодцова вызвали в штаб авиационной школы, где он получил все необходимые документы для отбытия из части. А спустя два часа уже сидел в плацкартном вагоне поезда, следовавшего на Хабаровск.

Иван всё ещё не верил своему счастью, он думал, что найдут какой-то способ, его любую ошибку, чтобы оставить в Армии. Он боялся даже того, что его спровоцирует кто-нибудь на драку в роте или в военном городке, и тогда – дисбат. Лишь благодаря своей бдительности, по его мнению, и чрезвычайной подозрительности, он сейчас и ехал домой.

Через какое-то время к нему подсел рядовой с петлицами артиллериста. Ивану показалось, что тот слегка пьян.

– Земеля, – с весёлой развязностью заговорил он, – у меня радость: еду в заслуженный отпуск, а ты куда держишь путь?

– Я тоже еду в отпуск, – сдержанно ответил Иван. И хмуро посмотрел на разговорчивого солдата.

– В отпуск? – выпучил глаза тот.

– А что в этом удивительного?

– Ничего, но почему в таком случае ты в задрипанной форме? Хэбэшная гимнастёрка, кирзачи… Видишь, на мне какая форма – блеск! – Солдат действительно был в парадном мундире, начищенных до зеркального блеска яловых сапогах, на груди сверкало с полдюжины значков.

– Так получилось, – вяло сказал Иван. И, чтобы не вдаваться в дальнейшие объяснения, добавил: – Устал я что-то, пойду, полежу.

Он снял с себя кирзовые сапоги, поставил их под столик и в одно движение оказался на второй полке. Укладываясь на матрасе, вспомнил Лию, которая в последнюю встречу подарила ему шерстяные носки. «Когда поедешь домой, – сказала она, – надень мои носки и представь, что это я согреваю твои ноги». Представив в эту минуту облик ласковой, доброжелательной девушки, Иван с чувством благодарности и непонятного притяжения сказал про себя: «Спасибо за твою доброту, Лиичка. Твои носки согревают мне не только ноги, но и душу. Мне почему-то жаль, что я уезжаю от тебя, очень жаль…»