Борис Давыдов - Ступени

На следующее утро Забодаев вошёл в палату улыбающимся, как будто свершил какое-то чудо.

– Ваня, ты почувствовал улучшение?

– Пока не знаю, – скромно ответил Иван. – Дело в том, что я позавчера… – Он не стал продолжать, но Забодаев всё понял. И мягким, даже вкрадчивым голосом попросил:

– Ты, главное, не нервничай. И всё будет хорошо.

– Дай Бог, – ответил на это Иван.

Молодцова выписали из госпиталя на тридцать седьмой день. Что было написано в его медицинских документах, он не знал. Но Забодаев при выписке намекнул ему, мол, приедешь домой – женись, и болезнь улетучится. Иван понял: его комиссуют. Когда? Сколько ждать?

Ждать документы из окружного госпиталя он стал в авиационной школе. Офицеры, сержанты роты, где он до госпиталя вёл активную жизнь, сейчас не обращали на него никакого внимания. Первые три дня он утром поднимался вместе со всеми, занимался на улице физзарядкой… После завтрака все шли в учебный класс, он ходил по казарме как неприкаянный. В наряды его не ставили, отделением теперь командовал другой курсант…

Вскоре Иван почувствовал незнакомую лёгкость в душе, не понимая, откуда такое ощущение. Он стал ходить по военному городку, продолжая отдавать честь офицерам и сержантам. Заходил в буфет при клубе, где брал лимонад, пряники и с наслаждением всё это уплетал, не думая, что скоро в наряд по кухне, пусть и старшим, как совсем недавно, или дежурным по роте. Не сразу, а постепенно он начинал осознавать всю радость происходящего. Неужели он выиграл неравный бой? Или это сон?

На четвёртый или пятый день, как он приехал из госпиталя, его всё же увлёк за собой в оружейную комнату командир роты, Барский

– Молодцов, – без командирского металла в голосе обратился к нему майор, – может, надумаешь всё-таки служить? С тобой позанимаются преподаватели, и ты наверстаешь упущенное. Думай, пока не поздно. – В его голосе Ивану послышалась то ли угроза, то ли какое-то предупреждение.

– Товарищ майор, – состроив невинное лицо, ответил Иван, – неужели вы до сих пор думаете, что я симулирую?

Барский досадливо поморщился.

– Товарищ майор, – продолжил Иван, – я бы с удовольствием послужил в авиационной школе, тем более вы обещали мне должность замкомвзвода, а потом старшины роты. Но что я могу сделать в этой ситуации? Подскажите.

– Сказать правду, которая останется между нами, – продолжал гнуть свою линию майор. – В противном случае я ничем тебе не смогу помочь. А сейчас могу.

– Товарищ майор! – приложив руки к груди, воскликнул Иван. – Я не обманываю вас, почему вы мне не верите? Я не понимаю…

– Ладно, Молодцов, не хочешь открываться, дело твоё. Но как бы это боком тебе не вышло.

После этого разговора Иван старался не попадаться Барскому на глаза.

В душе многие хотели бы комиссоваться из армии, но кто-то не знал, как это можно сделать, кто-то боялся, что не сумеет выстоять в противоборстве с военными. Естественно некоторые из них завидовали Молодцову. «Повезло», – говорили одни. «А может, Хабаровск не утвердит», – с тихим злорадством, утверждали другие. Павел, посоветовавший, как именно можно комиссоваться из Армии, но сам не сумевший воплотить в реальность свой план, завидовал «белой» завистью Ивану. Курсанты из Прибалтики, увидев его после госпиталя в столовой, показывали ему большой палец, при этом что-то говорили на своём языке. Похоже, давали дружеское напутствие, судя по их улыбкам.

Добрый десяток солдат знал, что он симулировал, но… Иван в душе благодарил судьбу, что никто не «накапал» на него куда следует. «Поверили, что я действительно заболел? – задумался он как-то, играя сам с собой в шахматы. – Не понимаю…» Многого он не понимал: и как решился на подобный поступок, и как удалось сыграть непростую роль. Видимо, сумел внушить себе и окружающим, что он – больной. Ну, детское заболевание, и что? А однажды, размышляя на эту тему, он пришёл к такому выводу: служить в армии, конечно, необходимо, но, чтобы у солдата не появлялось дурных мыслей, служба должна проходить поближе к родному дому. Чтобы родные или близкие могли к нему в любое время наведаться. Да и подходить к каждому будущему солдату надо индивидуально, заранее выявлять его желания, способности. Солдат должен служить не под воздействием нажима, а под воздействием духовного подъёма, удовольствия от общения с армейской средой. А среду такого рода, как известно, делают люди.

…Пошла четвёртая неделя, а документов из окружного госпиталя так и не было. Иван почувствовал беспокойство в душе, появилось ощущение, что за ним наблюдают. Он успокаивал себя, мол, нервишки сдают, не дрейфь. Ещё случайно услышал короткий диалог двух ротных офицеров, один из которых сказал, что Молодцов может в дисбат угодить. Иван стал более осторожным, ни с кем не шутил о своём скором «дембеле». Только Павлу, в котором был уверен, он выразил своё беспокойство. Тот успокаивал: «Не переживай, месяца не прошло, а ты засуетился. Не торопи события».