Ольга Покровская - Соперницы

Яркое майское солнце раскололось на тысячу осколков, задрожавших в окнах корабля. Краснолицый, лоснящийся от осознания собственной важности стюард в форменной ливрее размашистым жестом откинул темно-красный бархатный канатик, перекрывавший вход на широкий трап, и на борт корабля бурным потоком хлынула толпа.

Вглядевшись в поднимавшихся по трапу пассажиров, я поняла, что зря неслась сломя голову от метро. Посадка только что началась, и первыми на борт, конечно, взбирались разношерстные представители современного российского бомонда. До нас, простых смертных, очередь должна дойти еще не скоро. Ладно, раз уж я прискакала в такую рань, приобщусь, пожалуй, к прекрасному и полюбуюсь компанией, с которой предстоит коротать ближайшие две недели. Тем более что Ленка, соседка по комнате в общаге, напутствовала меня так: «Аленка, ты клювом-то не щелкай! Там такие папики соберутся – если кого подцепишь, в полном шоколаде будешь до конца жизни».

Я отошла чуть в сторону от трапа, извлекла из кармана пачку красного «Мальборо» – специально разжилась перед поездкой, не позориться же перед потенциальным папиком «Явой», и собралась наблюдать за происходящим. Отступив на шаг, едва не толкнула высокую темноволосую женщину в элегантном брючном костюме. Скромный наряд мадам, по виду иностранки, резко контрастировал с кричащими одеяниями других счастливых гостей теплохода «Михаил Лермонтов», но стоил наверняка раза в четыре дороже любой расшитой стеклярусом тряпки. Я извинилась, и иностранка, уставившись на меня темными стеклами очков, надменно повела плечами с видом герцогини в изгнании. «Пафосная стерва», – мигом определила я и отвернулась, не желая пропускать начинавшееся шоу.

Внушительно проследовал по лестнице известный политик Баренцев, выставив в стороны мощные локти, словно демонстрируя столпившимся зевакам, которые не удостоились чести совершать речную прогулку на белоснежном стремительном корабле, что ни в коем случае не позволит им приблизиться к собственной царственной персоне. За ним, заносчиво выставив вперед бульдожью челюсть, семенила пожилая супруга в модной шляпке, надвинутой на редкие выцветшие локоны. Чуть наклонившись вперед и воровато оглядываясь по старой привычке, поднялся по ступеням бизнесмен Черкасов, еще недавно именовавшийся в определенных кругах Ванькой-Лепилой, теперь же, в условиях зарождающегося в стране капитализма, оказавшийся вдруг в числе самых почетных членов общества. Стюард, забывшись на мгновение, во все глаза уставился на протягивавшую ему десятидолларовую купюру руку важного пассажира, короткопалую, жилистую, расписанную синими куполами, затем, овладев собой, осклабился и благодарно принял щедрые чаевые. Проплыла, расточая улыбки и помахивая провожающим наманикюренной лапкой, знаменитая телеведущая в слишком открытом, слишком летнем для прохладной весны платье.

Стюард часто кланялся и услужливо показывал пассажирам первого класса только что отремонтированного, благоухающего свежим деревом и лаком теплохода «Михаил Лермонтов», как добраться до забронированных кают.

Справа и слева от меня то и дело мигали вспышки. Широко разрекламированный круиз по Волге в ставшем почему-то удивительно модным в новой России псевдорусском стиле должен был начаться через час, и журналисты спешили запечатлеть поднимавшихся на корабль хозяев жизни.

В мутной стальной воде плескались опрокинутые рваные облака, подернутые мелкой рябью. У края причала вдруг вскипела волна и брызнула на замшевые туфли надменной иностранки. Женщина отступила на шаг и, обернувшись, коротко сказала по-итальянски:

– Пойдем, дорогой!

Только тут я заметила, что за спиной мадамы маячил долговязый парень в полосатой футболке. Юноша был очень даже ничего – на вид чуть младше меня, лет восемнадцать-двадцать, подвижный и гибкий. Беспечный взгляд зеленоватых широко-распахнутых глаз, высокие скулы, четкая линия рта и копна каштановых, отливающих на солнце медью кудрей. «А синьора не промах, – сообразила я. – Какого мальчишечку отхватила себе в сопровождение! И пылу-то хватает еще на молодых любовников, ей же ведь крепко за сорок, сразу видно, сколько там не отваливай пластическим хирургам».

Неопознанная туристка меж тем шагнула на трап к уже поджидавшему ее швейцару, скользнула изящной ладонью по отполированным перилам. Я же так загляделась ей вслед, прикидывая, уж не моя ли это будущая подопечная, что не заметила, как уронила перчатку. Зато это немедленно усек ангелоподобный альфонс и кинулся на помощь. Не в меру вежливый красавец подобрал с асфальта кожзамовую рванину и любезно протянул мне ее на глазах у всей толпы. Усатый корреспондент рядом мерзко захихикал. Я рявкнула: