Марк Альперович - А жизнь всего одна, или Кухарки за рулем

– Да такой, как вы, красавицы, я, отродясь, не видел.

– А мужикам-то что, – продолжала свои рассуждения Людмила. – Своя жена – прочитанная книга, а чужая юбка всегда интересна. Нам бы, женщинам, так же себя вести, тогда, быть может, мужики были бы не столь самоуверенны. Но у нас дети, а их судьбой мы не вправе играть.

Ефим довольно улыбался. Услышав восторженный комплимент Кузьмича в адрес жены, подумал, что все-таки повезло ему с ней, хотя и его мама, и сестры были против брака. Пусть хозяйка неважная, зато добрая, верная, предприимчивая, веселая и кристально честная.

…Неожиданно Ефиму вспомнилось детство. Учился он хорошо, а все свободное время проводил на море. В Одессе было много пляжей, но ему больше всего нравился «Аркадий». После плавания в море любил уединиться и долго смотреть в южное небо. Его обычно находили сестры, которые начинали волноваться из-за его длительного отсутствия. Соня и Зоя были погодками. Ефим был на год старше Сони. Сестры часто ссорились между собою, а брат выступал в роли арбитра.

Отец Ефима, Марк, был человеком добрым, но вспыльчивым. Однажды в минуту раздражения он запустил в сына хрустальной вазой. Но Марк любил своего сына и всегда доверял его хозяйской жилке. Он был купцом, часто находился в разъездах и выделял деньги для ведения хозяйства именно Ефиму. Тот вел хозяйство очень экономно, записывая каждый потраченный рубль. Мать была домохозяйкой, которая только варила, стирала и мыла полы. Ефим обожал свою мать. За все годы их жизни он не сказал ей ни одного грубого слова. Это при его-то вспыльчивом характере.

Когда Ефиму исполнилось шестнадцать, Марка в Москве отравила любовница. На плечи Ефима легла забота о двух взрослых сестрах и матери. У обеих сестер был тяжелый сварливый характер, но Ефим так себя поставил, что они боялись и слушались своего старшего брата. Накопления, оставленные отцом, быстро закончились, и Ефиму стоило больших трудов дать сестрам среднее образование и выдать замуж. Теперь, слава Богу, об их благополучии заботились мужья…

Людмила как-то особенно добро улыбнулась Кузьмичу, а затем заметила:

– Это я так, ради красного словца. Он хоть человек и несдержанный, но очень порядочный, честный и, к тому же, хороший отец.

– Честным в жизни быть непросто, – раздался голос Сергея.

Ефим чуть не слетел с козел. Сергей по-прежнему крепко спал.

– Иногда мне кажется, что ему не три года, а все тридцать, – переведя дыхание, заметил Ефим. – И это, Люся, твоя школа, твои беседы на вечные темы. Во что только они выльются? C такими рассуждениями наш сын в недалеком будущем может оказаться в местах не столь отдаленных.

– Уделял бы ему больше свободного времени вместо того, чтобы читать газеты. Нового в газетах ничего не прочтешь, а читать между строк, у тебя кишка тонка.

– Люся! – предостерегающе крикнул Ефим. Но Люся уже сама поняла, что сболтнула лишнего, и испуганно замолчала.

Долго ехали молча.

– Вы меня напрасно остерегаетесь, – наконец вымолвил Кузьмич. – У меня с властью свои счеты.

Людмила про себя подумала: «Батюшки, с кем связались, с антисоветчиком. Беды не миновать». Ефим задумчиво молчал, в душе проклиная язык своей супруги.

– Да я все понимаю, многое повидал на своем веку, – задумчиво заметил Кузьмич. И продолжил, сменив тему: – Лет через двадцать здесь будет большой город.

– Слышишь, Фима? – продолжала дразнить мужа Людмила, хотя и с меньшим энтузиазмом. – Ждать осталось совсем недолго. – И без всякого перехода спросила у Кузьмича: – А что, Тося – старая дева?

– Люся! Какая старая дева, когда ей всего двадцать пять?

– Мой день рождения не помнит, а возраст Тоси запомнил сразу, – съехидничала Людмила.

– Была Тося замужем, хотя детей нажить не успела.

– А куда же муж ее сбежал?

– От таких женщин не убегают, – решил урезонить Людмилу Кузьмич.

– Простите, – поняв свою бестактность, извинилась Люся.

– Люди они хорошие. Евдокия поспокойнее, а Тося, как забрали мужа, стала недоверчивой, порою даже злой. Очень любила его.

– А где они работают? – поинтересовался Ефим.

– Дуся шьет на дому, следит за детьми тех, кто снимает жилье в Благовещенске, а Тося с трудом устроилась на ткацкую фабрику в Глухове.

– А что, здесь трудно устроится на работу? – поинтересовался Ефим.

– Рабочих рук везде не хватает. Но есть такие, которых никуда не берут.

Снова долго ехали молча. По обе стороны дороги тянулся лес. Подул ветер. Все внимание Людмилы было поглощено защитой малыша от холода.