Сергей Сунгирский: Гуси-лебеди. Полнолуние волков

Тогда эта фраза многое ему, в себе, объяснила. Почему его не удовлетворяет комфортная, обустроенная жизнь. Почему вполне благополучное, налаженное, прибыльное дело его тяготит. Простым оказалось объяснение: его философский склад души жил в постоянном внутреннем противоречии с меркантилизированным бытиём. И позже, когда наступила наконец возможность «забить на всё» (дети выросли, определились по жизни), – он с лёгкостью это сделал. Жадное, стремительно завоёвывающее Мир божество по имени Биз Нес навсегда потеряло в лице Ильича своего адепта. Но этот добровольный спуск вниз на социальном лифте привнёс в жизнь Ильича и необходимость непосредственного общения с обитателями этого «низа». Типичным представителем коих и был первый похмельный заказчик последнего, перед отъездом, рабочего дня Ильича.

Теперь Иван Ильич вынужден был спешить. Чтобы успеть исполнить остальную часть своего курьерского задания на этот день.

Следующий заказ, прежде чем доставить его по адресу, надо было получить на оптовом складе. И ждать там пришлось в курьерской очереди – тоже, дольше обычного. Что, конечно же, усугубило раздражённость Ильича. Получал он там сувенирное электронное устройство китайского производства. И, по опыту прежних доставок, знал: процент брака среди них – существенный. Потому, будучи человеком старой закалки, ответственным, он проверял их на работоспособность при получении на складе. Для проверки он попросил складского молодого гастарбайтера – таджика, принёсшего ему из складских недр его заказ, позвать местного специалиста Васю, прежде уже проверявшего ему аналогичные штучки. Таджик уже повернулся, было, чтобы идти звать Васю. Но тут неожиданно в дело встряла девица-невеличка, странноватого вида, в толстенных выпуклых очках.

Глаза её, за очками, выглядели огромными и выпученными. Как у мультяшечной дочки морского царя. («Корабли лежат разбиты. Сундуки лежат набиты»). Девица тоже получала свой заказ рядом, за стойкой. (Видимо, тоже – курьерствовала). «А они не обязаны Вам ничего проверять. Они должны только выдать Вам заказ» – громко заявила Ильичу «дочка морского царя» (Хоть её никто ни о чём не спрашивал). Гастарбайтер, услышав об этом своём праве, вернулся к стойке. Но Ильич, уже потихоньку закипая, продолжал настаивать на вызове Васи. Таджик, нехотя, пошёл. Но, тут же вернулся и заявил, что Васю он не отыскал. «А Вы можете, в течение двух недель неисправный заказ потом вернуть или обменять» – не унималась осведомлённая пучеглазая девица. «Деточка! – сорвался-таки Ильич – А занималась бы ты своими делами! И не лезла б в чужие, когда тебя об этом не просят!»

Реакция девицы была совершенно неожиданной. Её …начало заметно трясти: «Я Вам помочь хотела, а ТЫ!!!… Я тебе щас морду разобью!!!» – истерично взвизгнула она и сделал шаг к Ильичу.

…Бли-ин! Ильич …испугался. Если б перед ним была бы особь мужского пола, ему было б понятно, как себя повести. Но, …как реагировать на истеричную агрессию неадекватной девицы, в дочери ему годящейся? Архаичное совковое воспитание намертво закрепило в его моральных принципах непреодолимое табу на рукоприкладство по отношению к девушке. К тому же, несколько телекамер слежения были нацелены на пространство у складской стойки. Ильича ужаснула одна лишь мысль, что потом эту дикую сцену кто-нибудь выложит в сеть, на «ютуб». Увидят знакомые, дети, внучка… От такого позора потом – только застрелиться. В общем, Ильич испугался. И растерялся. И, если б девица, и вправду вцепилась бы ему в лицо, он, вряд ли дал бы ей отпор.

Но истеричка на драку не решилась. Вероятно, по причине своей малорослости. Чтоб достать до лица Ивана Ильича, ей бы пришлось ещё и подпрыгивать.

Меж тем, за девицу решил вступиться гастарбайтер – таджик: «Как ви с девюшкой разгавариваете?!»

– …И где он в этом …глубоководном существе усмотрел девушку? К тому ж, не вполне здоровой на голову, если судить по явной несоразмерности и буйству её реакции. Впрочем, как писал Морис Дрюон: «Для юнцов и монахов не существует некрасивых женщин». А женская глупость, для них – лишь дополнительное удобство.

У Ильича всё же хватило здравомыслия, обуздать эмоции. И поспешить ретироваться. От греха. Он забрал свой заказ, так и оставшийся не проверенным, и повёз заказчику «кота в мешке». «Авось – работает»…

В такие моменты Иван Ильич почти сожалел, что расстался со своим прежним, предпринимательским бытиём. Ибо формальное понижение социального статуса имело побочным эффектом и соответствующее к нему отношение со стороны контингента, ни умом, ни воспитанием не обременённого. С коим раньше Ильичу доводилось общаться, по преимуществу, апосредованно. (Пучеглазая девица со склада была бы в той жизни явлением совершенно невозможным). Теперь же, в его курьерской ипостаси, каждый юный складской бездельник обращался к нему запросто: «Иван». Ильич никак к этому не мог привыкнуть. Хоть и понимал, конечно: это – мода теперь такая. «Тлетворное влияние Запада».

Читать дальше