Феано - Гуси-лебеди

Феано

Гуси-лебеди

Вариация сказки

Как за темными лесами да за горными долами

Жили стаи лебедей - злобных хищников гусей.

Гуси деток воровали, что из дому убегали.

Уносили за леса, да неведомо куда.

А в одном селенье жили брат с сестрою, и дружили.

Раным-рано их отец говорил: - Я под конец

Дня рабочего вернусь. Вы играйте. Ну, а гусь

Да не тронет вас крылом. Как летит - бегите в дом!

Только гуси налетают, дети тут же убегают.

Гуси прочь - они опять на лужайку, поиграть.

Но однажды так случилось, что сестренка отлучилась.

И один малышка брат заигрался возле врат...

Вдруг на небе потемнело и угрозой заревело.

Дики гуси налетели да и с братцем улетели!

Понесли его туда, за далекие леса,

За невидимые горы, на неведомы просторы.

Прибежала тут сестренка, златовласая Аленка,

А братишки не видать... Стала плакать, призывать:

- Брат, Иванушка, ты где? Отзовись, хоть вдалеке!

Но... не слышно ничего. Все вокруг пустым-пусто.

И сестрица побежала вслед за стаей лебедей,

Злобных хищников гусей, и дорогой причитала:

- Что я батюшке скажу, как вернется он домой?

Спросит: где сынишка мой? Что отцу я покажу?..

Гуси скрылись за лесами, а вокруг уже темно.

Сил бежать уж нет давно. Солнце село за горами.

И осталася в лесу до утра Аленка спать.

А наутро уж опять - в путь: - Я братика спасу!

Видит, Яблонька стоит в диких яблочках лесных.

Из-под веточек густых древо тихо говорит:

- Слушай, милая, меня. Я скажу, где братец твой,

Коли груз стряхнешь ты мой. Скушай яблочко, дитя!

А Аленушка в ответ: - Стану ль кислое я есть,

Коль у батюшки не счесть сладких яблочек? Уж, нет.

Вот, бежит, куда не знает, а пред нею Печь стоит,

И Аленке говорит тихо-тихо, как вздыхает:

Слушай, девочка, меня! Я сто лет уж здесь стою,

Растопи меня, молю. Испеки же пирожка!

Да поешь тогда моих пирожков, и будет дело.

Но она не захотела есть несдобных да ржаных...

- Стану ль я ржаные есть ради слова твоего!

У отца-то моего и пшеничных-то не счесть!

Ничего ей не сказала Печь на это и вздохнула.

А Аленка повернула, прямо к Речке побежала.

- Речка, Реченька! Скажи, гуси-лебеди куда

Понесли еще вчера братца? Путь мне укажи!

Речка ей тогда в ответ: - Я молочная Река.

Вот кисельны берега. Ты поешь меня. - Ну, нет!

- Знай, у батюшки вкуснее и кисель, и молоко.

- Так иди же далеко, прямо к дому, да скорее...

- Я вернуться не могу - гуси братика украли,

Да и скрылись за лесами. Помоги найти, прошу!

Снова Речка говорит: - Ты поешь меня, а там

Помогу обоим вам! - А Аленушка молчит...

Делать нечего, она пьет молочную водицу,

Видя в ней себя - сестрицу. Ест кисельны берега.

И тогда уже спешит вместе с Речкой до гусей,

Вороватых лебедей. Видит, братец... сладко спит!

И Аленка вмиг схватила братца и бежит к Реке:

- Помоги еще раз мне! - и водицы вновь отпила.

Речка тихо понесла как в ладье сестру и брата,

И успела до заката на родимые брега.

- Вот, спасибо, Речка - мать! Дальше знаю я дорогу

До родимого порогу. - И пустилася бежать...

Вдруг за ними шум да гам! Гуси видно спохватились,

Да в погоню-то пустились по лесам и по долам...

Вот, они уж настигают, небо крыльями закрыли!

Брат с сестренкою застыли да в отчаяние рыдают.

Вдруг, откуда ни возьмись, Печка-печенька стоит,

Да как прежде говорит: - Ну, Аленка, потрудись!

Быстро сделала сестра все, что Печка говорила.

Та их с братцем и укрыла, от гусей и сберегла...

Ну, а гуси полетали, да крылами помахали:

Ничего не оказалось, что им издали казалось.

Пошумели, погалдели, да и дальше полетели.

Дальше бросились бежать брат с сестрою по дороге,

Вспоминая о подмоге. Ноги стали уставать...

Гуси-лебеди, меж тем, покружились, покружились,

И назад уж воротились. Настигают уж совсем!

Но, откуда ни возьмись, дичка Яблонька стоит,

И как прежде говорит... Дети за руки взялись,

Да стряхнули урожай, так как Яблонька просила.

Та их дичкой угостила и сказала: - Полезай

Ты, Иванушка, к верхушке, ты, Аленка - в середину.

Спрячу вас я, не покину. Не заметят и лягушки!

Так и сделали они. Гуси лебеди летали,

Помахали, поискали - никого, кусты одни.

Так ни с чем и улетели. А детишки-то потом

Прибежали прямо в дом, прямо в двери залетели!

Да в объятия к отцу, что, страдая и день, и ночь,

Звал Иванушку и дочь. Все к счастливому концу.

С той поры они опять жили дружно, не тужили,