Майкл Финберг - Два коротких рассказа

Что за чудесная, сбивающая с толку головоломка этот Будапешт с его стремительной жизнью и высоким уровнем самоубийств, и все его достопримечательности постоянно пылают; похож он на огромное, современное, полное опасности место сумасшедшего разъединения с этим диким, надтреснутым и дурацким отрицанием и странным, медленным, выжженным выходом из этой болезненно потребительской пустыни. И я теперь возношу свой большой дар для Венгрии особой «пуджей» смерти; это всего лишь новый духовный подарок для павших в 1956-м. Прямо тут, на Рекоузитури, огромном кладбище со звенящими гитарами и буддистскими святыми; это все для тех, едва оперившихся сорванцов, чьи мысли не давали им покоя, и я теперь готовлюсь к своему раннему отъезду в устрашающую Сербию и это просто 1993-й.

Вторая воронка:

Наблюдая за населением в конкурирующих системах:

И огромное, старое, некрасивое излияние «чёрного напряжения» возвращается теперь во всей своей зловещей потрёпанности; я еду в этом изрезанном и убийственном месте, и из окон поезда вижу, как пьянь убегает по просёлкам, возможно, от тех самых молчаливых и невидимых солдат, которые заворачивают этих несчастных и замученных безумцев в тот момент, когда они задерживают своё сильное ледяное дыхание, а поезд медленно вкатывает в Болгарию с её расплывчатыми обещаниями безопасности.

И это действительно должна быть теперь София с её странными обесценившимися бумажками и миллионами безобразных жуликов, и тут же все эти отъявленные преступники с огромными кулаками; они поджидают на каждом углу тут на Балканах, среди дикой вьющейся Рильской горной гряды и на её грубых тусклых жёлтых полях; эта большая чудесная незнакомая земля теперь выглядит, словно взята из «Короля Лира», где забытые всеми пастухи мёрзли в этой агрессивной пустыне, где эхом отдаются перезвоны колокольчиков на козьих шеях; и это неотёсанная даль, которой присуще веяние ветров и холодная красота, что напоминает мне огромное количество поколений, которые живут под одной единственной заваливающейся крышей в Болгарии.

Это любопытная и почти ненастоящая страна налившихся соком болгарских и французских «дакини», что счастливо вышли замуж за психически ненормальных автогонщиков, и теперь видно, как они купаются в этом мистическом колдовском избавлении в этот самый час, эту самую минуту, когда безобразные язычники и немые византийцы теряют себя в беспомощном чувстве, которое сильно сжимает и от которого поднимаются старые кустистые брови, и которые ошарашено сидят в этом буддистском кафе где-то в Софии, в котором все ведущие звёзды сегодняшнего дня подают нам большой бессмысленный рэп официанток, и я вижу хрипящих и выразительных Кали Православия, пока медленно плыву сквозь все эти сцены из «Алисы в стране чудес», обобранный и как-то безмолвно повседневный.

Старые карги теперь зовут меня изнутри этого истрёпанного зеркала, потому что это жесткое, зловещее общество, основанное на скрытом убийстве и едва заметной лжи, обливающееся теперь слезами, разбито параличом, по-настоящему бесправно и целиком в запустении. Ныне эта умирающая пустыня так нетерпеливо ждёт тусклого, нового Второго Пришествия, такого, что исполнено странных сумасбродных граффити, что разбрасывает и преднамеренно оскверняет замусоренные могилы старого и дискредитировавшего себя порядка. Там, где дно часто выглядит вершиной, и всё двигается, виляя из стороны в сторону в этом тонком и возбужденном лабиринте «чёрного напряжения», где пресса вроде бы свободна, а уставшая оппозиция финансируется этими неотёсанными новыми капиталистами, которые когда-то были не более чем жуликоватыми «красными», чрезвычайно запутавшимися в этом тонком уносящемся дыму; они ныне создали прекрасный стиль жизни, и возбуждающие болгарские «дакини» теперь могут своими глазами увидеть эту самую дерьмовую лапшу, так щедро навешанную всем на уши.

Итак, коммунисты-предатели выжгли дотла свой большой, старый и хлипкий фасад, и теперь тут царствует новый, жуткий, тайный порядок, который никто так до конца и не понимает, пока подлые карманники и мафия заключают с новыми «яппи» и тайной полицией странные и молниеносные соглашения, а старая разочарованная гвардия теперь вынуждена прокладывать путь вслепую с помощью старого и рассыпающегося радара, а к этому добавьте ещё шепоток, оставшийся от ветхого советского обмана, но символические дары как будто бы немного усилены, и старая бетонная ложь покрыта броскими цветами, и доблестные защитники наконец-то приходят на помощь.