Василий Богданов - Бунтующий Яппи

Однако же я взял на себя труд расположить собранные мной тексты в ином порядке, чем тот, согласно которому происходило моё знакомство с ними, исключительно для того, чтобы подогреть интерес публики к сюжету.

Эпилог истории, события которого относятся к 2007г. вполне мог бы стать и Прологом. В конечном итоге, выбор отправной точки остаётся за вами. Если вы, как и я, любите читать книги с конца, то вам следует непременно узнать финал, а уж после решить, стоит ли тратить время на остальное.

Не берусь утверждать, что выбранная мною последовательность является единственно правильной и соответствует замыслу самих авторов. Вполне можно предположить наличие двух вариантов их отношения к собственным текстам. Согласно первому, один человек, а, вероятнее всего, группа людей впервые в истории Интернета предприняла попытку опубликовать роман в Сети, замаскировав его под блоги различных пользователей. В соответствии со вторым, каждый из авторов писал собственное произведение, а я лишь впоследствии сложил разрозненные куски, навязав истории сюжетные линии и смыслы. Обе версии имеют равные права на существование, и я не стал бы отдавать предпочтение ни одной.

Поэтому-то перед вами не роман, не повесть, не сборник рассказов, а то, что точнее всего определяется словом коллекция . Я соответственно не столько автор произведения, сколько всего лишь скромный коллекционер чужих текстов.

User: Rebellious Yappy

Subject:Париж

18:05 10 октября 2007г.

Считается почему-то, что прожигание жизни есть дело лёгкое и вовсе не требующее труда. По мне, так, напротив, получение наслаждения всегда становится результатом изощрённых усилий, ведь вкус притупляется скорее, чем лопается пузырёк в бокале с моей несравненной «Вдовой Клико».

Отнюдь не каждому дано так безнаказанно и виртуозно служить собственному Эго, как это делаю я – счастливый обладатель синекуры с неопределённым кругом обязанностей в некой транснациональной корпорации.

Я прекрасно устроился, размазав себя между мировыми столицами: сегодня Лондон, завтра Москва, потом Нью-Йорк, Рим, Токио. Но дольше всего я предпочитаю оставаться в Париже. Он в точности соответствует мне, он моё Альтер Эго, мой брат-близнец. Такой же со вкусом одетый нахал и гордец, живущий исключительно в своё удовольствие. Утром в будние дни меня можно застать за столиком одного из кафе в районе Больших Бульваров. Открыв ноутбук, я просматриваю новости в Интернете и пью кофе с горячим круассаном. Днём меня ожидает обед, состоящий из шести перемен блюд и занимающий не менее двух часов, с непременной тарелкой сыров между горячим и десертом, сопровождаемый бутылкой вина. После обеда я обычно отправляюсь спать, а ближе к полуночи спускаюсь в кафе на углу, чтобы пропустить рюмку двенадцатилетнего кальвадоса. Изредка ко мне присоединяется гражданин Евросоюза русского происхождения состоятельный бизнесмен месье Блинофф. Большую часть времени он проводит на Лазурном берегу, но, случается, заглядывает и в Париж. Вся семья Блиновых (супруга и двое детей) довольна переездом заграницу: дети ходят во французскую школу, супруга держит салон красоты и иногда устраивает скандалы, освещаемые в местной прессе. Месье Блинофф не испытывает ни малейшего желания возвращаться в Россию, тем более, что, согласно официальным сведениям, он числится погибшим от рук наёмного убийцы.

Единственные, по кому я скучаю во время своих длительных зарубежных вояжей – это русские шлюхи! Иностранные жрицы любви мне совершенно обрыдли. Холодные циничные твари – в каждом глазу только евро. Они совсем не такие, как наши домашние, милые и тёплые, будто только из печки сдобные булочки, украинки и молдаванки, приехавшие в Москву в поисках лучшей доли. С нашими можно весело поболтать, потереться щекой об их плечики, узнать секрет приготовления борща или вареников. Зарубежные шлюхи глядят на тебя, как таможенники, и молчат, словно рыбы. Ничем не отличаются от резиновых баб! Никакой ласки во взгляде. А я с недавних пор полюбил женскую ласку. Может быть, это частые перелёты так на меня действуют? Провоцируют на поиски согревающего женского тела?

Иногда мать прилетает ко мне в Париж, и тогда мы отправляемся в «Максим» или другой ресторан, отмеченный мишленовскими звёздами, где подают нежный, как суфле, красно-розовый тартар. Моя мать без ума от него. Иногда мне кажется, что её мозг отключается ровно в тот момент, когда фарш, намазанный на тонкий ломтик чёрного хлеба, исчезает у неё во рту. Я вынужден был обратиться к ней за помощью, когда три года назад над моей головой нависла угроза. Обладая серьёзными связями, она вытащила меня из такой передряги, откуда я вряд ли мог бы самостоятельно выбраться.