Сергей Курган - Дом, стоящий там. Роман

Я тряхнул головой, сбрасывая наваждение, поднялся с кресла и пошел варить кофе.

Целый день я был занят делами, так что у меня не было даже времени подумать о предстоящей поездке. Отпуск отпуском, но дел, как ни удивительно, набралось порядком. Не раз и не два за день пришлось мне смотреть на часы. Дела, дела, текучка, которая постоянно засасывает. Да, безусловно, необходим отдых, перемена обстановки. К тому же, новые знакомства, которые, как знать, могут оказаться очень полезными. Что же касается флирта… Нет, это не было по моей части, хотя… Впрочем, нет.

С юности, еще со школьной скамьи у меня ничего не ладилось с прекрасной половиной человечества. Другое дело Билл. Тот, напротив, имел потрясающий успех. Выбор у него был всегда, и немалый. Он был постоянно в центре внимания, этот предмет тайных воздыханий наших Джульетт. Вокруг него плелись яростные интриги классного и внеклассного масштаба, именно из-за него по большей части разыгрывались душещипательные драмы в духе «чувствительных» романов, и не одно сердце разбилось на мелкие кусочки, как большая стеклянная колба, опять-таки по его милости.

Отблеск его успеха падал и на меня. Я как бы присутствовал при развитии его романов, причем иногда – в самом буквальном смысле этого слова. Что привлекло его во мне? Почему мы сдружились? Возможно, ему был необходим этакий верный оруженосец, наперсник, которому можно поверять тайны своего сердца? Впрочем, думаю, все было куда проще и банальней: ему нужен был кто-то, перед кем он мог бы покрасоваться, покуражиться, похвалиться своими амурными успехами, причем, этот кто-то не должен был быть ему конкурентом, хотя бы потенциальным. Я подходил для этой роли идеально. Ко мне он никогда не ревновал своих подружек. Не знаю уж, почему так получалось, но я не привлекал их внимания, и если бы кто сказал Биллу, что мы можем оказаться соперниками, он бы просто рассмеялся, как он умел, – грубо, со своеобразным циничным шиком. Но все же однажды это случилось.

Элла /так я буду ее называть/ появилась в нашем классе лишь за два года до окончания школы. Она была крупной, красивой брюнеткой с роскошными, пышными волосами. К тому же она была умна и не лезла за словом в карман. Не удивительно, что многие ребята были от нее без ума. Не трудно сообразить, что прямо противоположные чувства она вызвала у наших милых дам. Те просто готовы были разорвать ее на клочки, и, дай им волю, наверное, так бы и сделали. Излишне говорить, что я тоже влюбился в нее по самые уши. Но что было уж совершенно удивительно, так это то, что она явно замечала меня. Сначала я не мог в это поверить. Мне все казалось, что я ошибаюсь, принимаю желаемое за действительное, но со временем я стал все больше в этом убеждаться. Лишь чуть позже я сообразил: она ведь появилась в нашем классе только сейчас и, конечно, не могла знать, какая за мной закрепилась репутация, и потому была непредвзята. Впрочем, в конце концов, все вернулось на круги своя, но я забегаю вперед…

А тогда… Тогда я был счастлив и в то же время немало смущен – я чувствовал, что тут что-то не так, но против фактов идти было трудно, и я поверил.

Это была моя первая любовь. Я ходил все время, как пьяный, и вообще я смутно помню, чем я занимался в то время. Помню только, что от переизбытка чувств я стал писать стихи, причем все больше какие-то сумрачные, не отвечавшие моему тогдашнему настроению. Больше того, я даже сочинил целую поэму, правда, она была совсем не длинной, но все же была, раза в три длиннее прочих моих опусов. Называлась она «Исповедь». Как сейчас помню ее начало:

Мое сердце разбилось о стены

Крепости, которая называется «Ты».

Оно пробито тысячью пуль

Мелких обид и больших ударов.

Не отбрасывай только его прочь!

Не наступай на него,

Оно еще не умерло.

И дальше в таком же роде. Наверное, подобное состояние не повторяется больше никогда. Мы ходили с ней в кино, я провожал ее домой, и мы вели долгие доверительные беседы на самые разные темы. Помниться, я даже рассказывал ей о звездах – с детства я увлекался астрономией. Слушала она на удивление внимательно, никогда не перебивала, и я начинал верить в то, что это все ей безумно интересно. Меня прямо распирало от гордости. Поэтому ничего странного не было в том, что мне захотелось поделиться своими успехами с Биллом, поменяться с ним ролями. А как же! И я чего-нибудь стою! Билл воспринял мои откровения на удивление спокойно, улыбался и по-дружески фамильярно подкалывал меня. Впрочем, это была его обычная манера. Мне казалось, что он в душе адски завидует мне, но, конечно, всячески старается этого не показать. «Знаешь, я не люблю брюнеток», – сказал он.