Илья Хороших - Чопперы

Я обернулся. Солнце нежаркими красно-оранжевыми лучами освещало лежащую за «Шалманом» бескрайнюю степь. Вдалеке пробежал шакал. Я пожелал нам с Джо, чтобы предстоящая ночь в «Шалмане» не оказалась последней.

Дверь закрылась, и мы как будто оказались в преисподней. Ничего не было видно. Откуда-то издалека раздавались мерные лязгающие удары, как будто огромный молот бил по железным заготовкам. Вокруг слышалось сопение. Через минуту, когда глаза привыкли к темноте, я заметил, что нас вели через длинный коридор с низким потолком, вдоль стен которого сидели люди. Тут и там раздавались вздохи, стоны и выкрики. Вспыхивали огни, выхватывая на несколько секунд лица – изможденные, мрачные, – на которых выделялись лишь глаза, упрямо сверлящие нас – одни с надеждой, другие со страхом, а некоторые с нескрываемой отчаянной злобой.

Вскоре наш проводник остановился. Скрипнула еще одна дверь, и мы вошли в следующее, гораздо более просторное помещение.

Здесь тоже царил полумрак, но по сравнению с коридором было гораздо светлее.

За столами, выполненными в форме красных кругов с черными узорами, сидели разные люди – большинство были одеты как байкеры, но виднелись и клетчатые рубахи дальнобойщиков. Они играли в кости.

Эмблема папоротника, которую я увидел на двери, повторялась на столе. Я понял, что этот же знак был на куртках Уильяма и Дона. Узор был раздроблен на четыре части, каждая из которых была отделена от других листьями, и представляла собой углубление. В эти углубления игроки бросали кости. Иногда, когда кому-то из них казалось, что его соперник мухлюет, он бил кулаком по столу, выкрикивая ругательство, противник поправлялся, кости смешивались, и игра начиналась вновь.

Я также заметил, что через каждые несколько столов сидели или стояли высокие фигуры в черных хламидах. Они не принимали участия в игре и безмолвствовали. Странно было видеть охрану в баре «для своих» посреди Большой Степи – обычно такие заведения обходились своими силами. Однако вышибал в этом месте, похоже, было даже сверх меры.

На каждом столе стояло огромное количество выпивки. Официантки в коротких юбках только и успевали менять стаканы. То тут, то там вспыхивали зажигалки. Иногда кто-нибудь из сидящих шлепал наклонившуюся к столу девушку по попе. Некоторые из них не реагировали, другие оборачивались – их глаза хищно сверкали, словно драгоценные камни. Играла громкая музыка – тяжелый рок, что-то вроде «ZZ Top», под которую официантки покачивали бедрами, а байкеры и дальнобойщики – головами.

Я не мог бы сказать, что в этом баре творилось безумие – нам с Джо доводилось видеть места и поинтереснее, места, в которых столы ходили ходуном, а стулья и ножи пролетали в сантиметре от головы. Однако нельзя было не отметить одну особенность. Казалось, время здесь как будто остановилось, и все действия людей напоминали определенную программу – как в часовом механизме, когда каждая шестеренка знает свое место и двигается в точном соответствии с предписанной ей инструкцией. Но это было всего лишь ощущение.

Наш провожатый подвел нас к большому свободному столу в центре и сказал:

– Вот столик для наших гостей, господа. Прошу вас, присядьте и отдохните с дороги. Если парни доставили вам неудобство, прошу извинить их. Они простые ребята, хотя Дон, конечно, мог бы быть и повежливее. Особенно с таким крутым парнем, как Джо. Правильно, Джо?

Я точно помнил, что имя Джо во время нашей маленькой стычки перед баром я не упоминал.

Джо застыл, молча уставившись на нашего проводника. Его лицо абсолютно ничего не выражало.

– Верно, Джо? – повторил наш проводник.

Тот лишь пристально смотрел на него, продолжая молчать.

Краем глаза я увидел, что вокруг нас зашевелились. Обычное дело: когда двое стояли и смотрели друг на друга, это значило, что, скорее всего, сейчас начнется потасовка. В таком месте и с таким перевесом сил ее исход нетрудно было предугадать. Еще минута, и они окружат нас, как и там, на улице. Черт бы побрал этого Джо с его характером. Но все это может произойти, если кто-нибудь ляпнет глупость или не окажется достаточно сообразительным, чтобы разрядить ситуацию.

Наш спутник улыбнулся и сказал:

– Совсем забыл представиться. Мы, похоже, здесь совершенно одичали. Меня зовут Картежник! А вас, как я понимаю, Джо и Джон: почти одинаковые имена.

Он протянул Джо руку.

Тот молча пожал ее. Конфликт разрешился, не успев начаться. Спрашивать настоящее имя у Картежника не имело смысла – он бы все равно его не сказал. Единственное, что меня сразу насторожило, – это само прозвище. Картежник – звучало зловеще. Я живо представил себе, как этот Картежник, судя по всему, управляющий, а может быть, и владелец «Шалмана», заправлял здесь делами неумолимо и свирепо, раскладывая колоды судеб своих подчиненных, не обращая внимания на их чаяния и желания. Я не раз видел людей, подобных ему – приветливые внешне, внутри они были жесткими и холодными, как сталь. Что ему нужно и почему он привел нас, как почетных гостей, к лучшему столику, на котором уже стояла бутылка виски «Черная собака» – пока я понять не мог.