Игорь Англер - Хроники весёлой пекарни

Платный был бар или нет – неважно, так как много ли нужно двум семидесятипятилетним американским «одуванчикам»?

Штормовое предупреждение на английском языке с утра под дверь каюты вместе с Los Angeles Times не положили? Ну, бывает, забыли подписаться. Голова после вчерашнего болела? Укачало вдруг ни с того ни с сего? А в иллюминатор выглядывать не пытались, ну так, из любопытства? Нет? Ну, бывает. Забыли, что здесь не Ямайка? Ах, не успели вспомнить, потому что сразу в бар пошли подлечиться? Вот это правильно, прям по нашему традиционному рецепту. Молодцы!

В баре объявление «Dangerous storm! No access to deck!» было? Прочитали, но всё равно попёрлись на мокрую и скользкую палубу освежиться? Ну да, голова-то больная.

– Короче, Игорь, бабуля там навернулась и сломала, как обычно в таком возрасте, шейку бедра!

– А почему тогда возмещение морального вреда требует старик? – не понял Тараканов.

– Так он, видите ли, страдал, лишённый, вот посмотри, – Слава ткнул пальцем в письмо, – он здесь об этом прямо пишет, возможности исполнять супружеский долг в течение длительного времени!

Обычное дело в таком возрасте, не правда ли?

Ускорение, полученное телом в результате…

прямо пропорционально равнодействующей всех сил,

действующих на тело, и обратно пропорционально

массе тела:

F = m x g, где F – это сила, m – масса тела, а g – это «ж»,

то есть постоянно действующая в России константа,

равная примерно 9,8 м/с. Именно с таким ускорением

все тела у нас приближаются к ожидающей их «Ж»…

Автобус Toyota Coaster, легонько скрипнув тормозами и хрустнув попавшей под колесо шишкой, остановился в сосновом бору где-то под Токсово в Ленинградской области. Из его шипящих гидравликой распахнутых дверей весело, с шуточками и прибаутками, на живописную, залитую ранним июльским солнцем поляну высыпала весёлая группа молодых людей.

Они с радостными и довольными лицами вдыхали свежий воздух, пропитанный тёплыми и приятными ароматами сосновой смолы, шишек и иголок, по которому так соскучились за неделю работы в душном городе. Все пакеты и сумки с личными вещами, а также несколько коробок с пивом Carlsberg были быстро свалены под стоявший там же навес.

Начинался традиционный корпоратив питерского офиса «ИЛьФ энд Партнерс», посвящённый окончанию очередного финансового года и суливший, помимо пива на свежем воздухе, повышение зарплат и бонусы. А пока…

– Ура! Джордж, отличная идея!

– Мистер Боумен, вы здорово придумали!

– Спасибо, шеф!

– О’кей, пар-р-р-ни! Но сначала будэт вер-р-рьёвочный кур-р-рс! – как всегда, то ли улыбался, то ли гримасничал Боумен, странно вытягивая уголки своих губ то к правому, то к левому уху.

– А это что за хрень?!

– Это очень важ-ж-жно для нашего team spirit! – по-американски надавливая на «эр», произнёс Джордж.

– А просто напиться в этой компании нельзя?

– Нэт-нэт, для воспитания командного духа я спецъялно пр-р-ригласил тр-р-ренер-р-ров…

– Похоже, что босс вляпался в очередную секту! – поделился своей циничной догадкой Тараканов с Ириной Бове.

– Ну что ж, верёвочный курс так верёвочный курс! На какую только фигню не подпишешься, чтобы выпить на халяву! – так же цинично и разумно прокомментировала новость Ирка.

– Едут все, включая секр-р-рэтарэй, водитэлэй и IT-пер-р-р-сонал. Автобус будет здесь, на Большой Мор-р-р-ской, в девять утра! Не опаздывать – я всех дождусь! – так с юморком – всё-таки русская жена многое значит для иностранца – подвёл итоги пятницы американский управляющий партнёр.

– А как это место называется? – первым делом спросил Ник – просто Коля среди своих русских коллег.

– Да никак это не называется! Сосняк и сосняк, – бросил кто-то из водителей фирмы.

– Безымянной высотой, Коленька, это ещё иногда называется! – пошутил Тараканов, ещё не догадываясь о своём пророчестве.

– Не понял?

– Потом поймёшь!

Ник, как значилось в его канадском паспорте, или Николай Стопкин, был потомком русских эмигрантов и внуком последнего настоятеля Казанского собора, бежавших из России после Октябрьской революции. И вот теперь он работал юристом в российском отделении международной юридической фирмы, поскольку его семья, видимо, посчитала, что пора возвращаться, и послала Колю в числе первых посмотреть, что стало с их исторической родиной. Хотя кто-то из родственников наверняка считал его самоубийцей.