Ольга Шлыкова - Шоколадные туфельки. Рассказы

Один из богатейших томских купцов братьев Кухтериных выстроил себе новый дом под магазин на центральной улице. По такому торжественному случаю, Алексей Евграфович задумал устроить прием, на который были приглашены все сливки томского общества.

Дабы удивить гостей, выписал наш купец аж из Индии птиц заморских, пером разноцветных.

– Жаль только не поют. – Говаривал приказчик доставивший диковинку в Томск. – Но продавец мне обещал, что когда освоятся к нашей речи, заговорят, как мы с вами на русском языке

А привёз тот приказчик, ни много ни мало – сорок шесть попугаев. Дивились на них люди, ведь каждая птица была ростом почти с курицу и красоты неописуемой. И синие и жёлтые и красные. А больше всего было белых.

Уставшие в дороге птицы почти всё время дремали, раскачиваясь на маленьких трапециях, лишь изредка поднимая свои хохолки, если кто-то приближался к клеткам, установленных в самом большом помещении магазина.

На улице господствовал летний зной, и все окна были открыты настежь днём и ночью. Строители, заканчивая внутреннюю и внешнюю отделку, проветривали здание, чтобы быстрее просохло.

Кухтерин старший самолично руководил строительством. Отлучаясь по делу в Иркутск, оставил вместо себя командовать рабочими старую экономку Феоктисту Ивановну.

– Алексей Евгафович, голубчик, да как же это. В зале ещё канделябры устанавливать будут, а я в ликтричестве ничего не понимаю. Они ж меня вокруг пальца обведут, мастера эти ликтрические.

– Ничего, Ивановна, ты главное за птицами присмотри, чтоб никто руками их не трогал. Я за них целое состояние заплатил.

И Феоктиста Ивановна расстаралась. Как только приходили рабочие, она тоже являлась и устраивалась с вязаньем у окна. Не глядя на спицы, не спускала глаз с клеток, которые стащили на середину зала и накрыли красивыми индийскими платками. Экономка следила за тем, чтобы никто громко не разговаривал, и не дай бог, если кто-то случайно ронял инструмент.

Она до того надоела рабочим, что те начали её посылать по матушке, сначала шёпотом, а потом и во весь голос. Маляры, которые занимались наружной отделкой и тоже настрадавшиеся от назойливого внимания Феоктисты Ивановны, едва завидев её у окна, здоровались с ней во всю силу своих лёгких, прибавляя пару, тройку «ласковых».

– У, глотки лужоные, – ворчала старушка, – попугаев напугаете. Вот Алексей Евгафович вам задаст!

Наконец, всё было закончено, как сказал сам Кухтерин – в лучшем виде. И наступил заветный день приёма.

Гостей съехалось столько, что зал едва вместил. Разговоры на французском, меха и бриллианты – гуляет высшее общество. Все разглядывали экзотических птиц, слушали музыку в исполнении музыкантов из самого Петербурга, пили шампанское, которое лилось рекой. Братья Кухтерины хотели, как следует обмыть новую постройку.

В назначенный час в дверях появилась Феоктиста Ивановна в новом чепце и парадном чёрном шёлковом платье, с золотыми часами на поясе. Она кивнула оркестрантам, чтобы закончили играть, сложила руки на животе, и приготовилась просить гостей пожаловать откушать, чем бог послал.

Увидев экономку, ближайший белый попугай поднял свой хохолок и с выражением произнёс:

– Феоктиста Ивановна, здравствуйте, ё.. твою мать, б.. на х..!

Он сказал это так громко и чётко, что услышали все, кто находился в зале. Кухтерин приказал накрыть клетки платками, но было уже поздно. Все сорок шесть птиц начали выкрикивать матерные слова, в точности копируя издевательские интонации рабочих, уставших от присутствия Феоктисты Ивановны.

Бедная старушенция лишилась чувств, и приглашать к столу пришлось самому хозяину, перекрикивая гомерический хохот подвыпивших гостей.

Долго ещё в Томске вспоминали тот Кухтеринский приём в новом магазине.

Экзотических птиц купец распродал. Попугаев матершинников покупали на потеху холостяки да гусары. А старая экономка ушла со службы, так и не смирившись с постигшим её несчастьем.

– Срам один, да и только! – Отмахивалась она, если её просили рассказать о том злосчастном приёме.

Я ведунья. Кому-то от предков достаётся наследство, кому-то генетические заболевания, а мне вот достались волшебные способности. Я долго не относилась к ним серьёзно, и списывала на интуицию маленькие волшебные приключения, которые повторялись с завидной регулярностью. Свои возможности я не афиширую, о них знают только самые близкие. Но они тоже предпочитают помалкивать, уж очень всё у меня конкретно и без ошибок получается. Моя волшебная помощь людям, очень дорого мне обходится, в плане расхода душевных сил. Поэтому я предпочитаю никому не помогать. Ведь чаще всего, у просящих помощи, овчинка выделки не стоит, дело мелкое, обойдутся и без меня.