Карина Сарсенова - Цена страха

– Да!

Террорист с силой пнул невидимую стену, заскрежетав зубами от впившейся в ногу боли.

Ненавидящим взором он обвёл перепуганных людей.

Надежда, появившаяся было в их глазах после изъятия у безумца смертоносного пульта, сменилась глубокой безысходностью.

Совсем маленькие дети данным рейсом не летели, и приглушённый плач девочки и мальчика лет десяти, уткнувшихся в мамину кофту, почти не нарушал непроницаемой могильной тишины.

Прожить ещё несколько дополнительных мгновений, пока длится этот непонятный спор…

Успеть попрощаться, хотя бы мысленно, с любимыми людьми и взлелеянными, но несвершёнными мечтами…

Ещё хотя бы несколько минут…

– Кретин, ты планируешь попасть в рай после убийства трёх сотен неповинных людей?

Гнев с новой силой захлестнул сознание террориста.

Полусознательно Олжас удивился самому себе.

Очередная стычка с непонятным врагом наполняла душу яростью до жизненного предела. Но всякий раз этот предел обнаруживался иллюзорным…

И следующее столкновение привносило нешуточную долю гнева в бушующий океан ненависти.

Сколько же ярости он сможет унести с собой в потусторонний мир? Или её тяжесть придавит душу к земле и заставит гнить в её поганом мире вечно?!

– Да! – он выкрикнул, выплюнул комок чёрной жгучей ненависти в сторону врага.

Приличный такой комок.

Обычно после подобного выплеска ярости становилось легче.

Обычно, но не сейчас.

Гнев утратил всякое сходство с человеческим чувством.

Он стремительно превращался в монструозного мутанта и с целенаправленной безжалостностью душил Олжаса изнутри.

Что происходит, чёрт побери, что происходит?!

– Вы все попадёте в ад, все до одного! А я буду наслаждаться в раю! Я выполню свою миссию!

– Так выполняй. Давай, жми на свою кнопку.

Олжас вздрогнул.

Парень непостижимым образом оказался прямо перед ним.

А ведь он всё это время, несмотря на сражение с сорвавшимся с цепи личным безумием, глаз с него не сводил (не зря прошла подготовка в лагере смертников) и готов был поклясться, что противник даже с места не поднялся!

Попятившись, Олжас чуть не заскулил от неконтролируемого животного ужаса.

Ненависть в его душе сжалась в трясущийся ком густой тьмы.

Ненависть, его родная, тщательно взращённая ненависть… боялась!

Боялась нечто, исходившего от непобедимого в своей непостижимости незнакомца.

– Нажимай! – глядя на террориста в упор, сцепившись с ним взглядом, парень размеренно вёл наступление.

Отступая, Олжас зашёлся в нервной икоте.

– Нажимай! И посмотрим, где ты окажешься, убив этих людей! Думаешь, в рай попадёте только вы, ты и сторонники твоей веры? А все остальные люди на Земле отправятся в ад? Исключительно потому, что они придерживаются иного мировоззрения? Не из-за плохих дел, а по факту рождения и непринадлежности к твоей системе ценностей, я правильно понимаю? Миллиарды людей, отличных от тебя! Не великоват ли ад у тебя, трусливая бестолочь?

Путь отступления внезапно и категорично закончился.

Олжас безнадёжно упёрся спиной в стену позади себя.

Глаза странного парня оказались в паре сантиметров от его собственных глаз.

Удивительный синий свет невыносимо ярко сиял в устремлённом на террориста взгляде.

Словно само небо, да что там, сам его исток был сутью души этого непонятного субъекта.

Страх сменился гневом.

Инстинкт самосохранения велел: не смог убежать, сражайся. И Олжас почувствовал страстное желание противодействия небесному покою своего врага.

Но вместе с тем он неимоверно жаждал ему сдаться. Потому что в те секунды, когда гнев слабел, изливаясь из него при каждом выдохе, он знал – перед ним вовсе не враг.

Олжас вздрогнул.

Молчаливая дуэль прервалась грубым физическим вторжением. Твёрдый палец вонзился ему под ребро.

Нажатие усилилось, выводя сознание из ступора.

– Неужели ты настолько глуп и наивен?

Олжас открыл было рот, чтобы что-то сказать, хотя ответа у него не было.

Но не успел. Ситуация вновь изменилась.

Палец исчез из-под ребра.

Взгляд нестерпимо сияющих глаз изъялся из загнанной в тупик души.

Со вздохом облегчения Олжас последовал за парнем, плавно перемещающимся вдоль кресел.

Остановившись ровно посередине салона, таинственный собеседник развернулся к Олжасу и широко развёл руки в стороны:

– Что тебе сделали эти люди? Они причинили непоправимый вред тебе или твоим близким? За что ты ненавидишь их? Сдаётся мне, причина здесь вовсе не в Боге.