Милла Краевская - Юмористические пародии о жизни в России

Недавно, к нему знакомый пришёл Бред, Питть захотел, … ну, не воды, конечно. Со своим другом Антонио. Этот Антонио – «Бандерос» себя называет, ну это, типа банда, по-ихному. А у них с Дугласом фонд общий. Ну, вроде, как они вместе кино снимают. Майкла дома нет. А горничная Джейн не хочет сейф открывать.

Тут Питт, Бред понес, говорит ей: – Джейн, с Фонда деньги отдай, а то хуже будет!

Так эта «банда» всех связала, всё вокруг разгромила, пока деньги из сейфа забрала. Столько бумаг на полу валялось… ценных. Всякие контракты, договора. Мы с вами столько не увидим за всю жизнь! Ну, конкретно, … надо подмести.

Так вторая горничная – Андерсен – Памела всё это и уволилась. Столько работы она не привыкла делать. Тем более, она, когда веником подметает: Пэм, Пэм, Пэм, … у неё передняя часть перевешивает. Она под диваны заваливается. … Вы сами подумайте! У неё губы одни чего стоят! На триста грамм, как минимум, тянут. А ниже ещё два оптических прицела – килограмм на шесть, не меньше. И всё это спереди, а сзади вообще никакого противовеса. … Вот уродилась же бедная!

Хочу предложить им, обеим горничным этим, к нам, на стройку, пойти работать. Они теперь без места остались. Выгнал Дуглас.

Решил я, возьму этих горничных к себе на стройку. Так и быть! Не молоденькие, конечно. Так у этого свои плюсы! Строители меньше заглядываться будут! Возраст у них уже не тот, чтобы на них заглядываться. Возраст такой, что самое время – научиться бетон мешать!

Да ничего! Кирзовые сапоги дадим, каски. Робу выдадим. Красиво будет. Той, что с верхним столиком, «Памелу этому», размера пятьдесят восьмого найдём, чтоб всё вошло. Найдём! А как же, без робы не останется! У неё есть чёткое преимущество: она «на себе» есть может. Принесла обед, на себя поставила и кушай на здоровье. Сами понимаете, верхний столик всегда при ней.

А вот второй хуже. Этой Джейн. Фонда у нас нет – столики покупать. Придётся ей в нашу столовую бегать! Но, ничего – котлет с картошкой нарубается, борща столовского похлебает. Салат, пончики, компот! А, что? У нас все так едят! Два, три подноса – это минимум строителя! Вы ещё шедевр нашего повара не видели! Поджарка из свинины с томатиком! Сальцо в жирке так и плавает, глаз радует. При такой работе, само то!

Что она там видела, у себя-то? Черепаший суп, да лягушачьи лапки? … Где там жирок-то, в черепахе? Или ещё у них мода пошла – одними листьями салата питаться. Они, … вот «артисты», ей богу! Вокруг Гали Вуда весь папоротник объели.

На наших столовских харчах пятьдесят восьмой ей обеспечен. Так что пусть приходит! А то так и проживёт – худая и бледная, страх смотреть! Я им работу подыщу хорошую. Вот, к примеру, будут бетоно-укладчицами. Хоть деньжат заработают! Гонять, как следует, так девки-то неплохие!

Вот на днях собрался я праздновать «День, не попавшего под стрелу!» Мы всегда его празднуем. Да хотели, с другими, … «не попавшими», отпраздновать, как следует. А денег нет, всё в оборудование вложил. Приехал утром на стройку, стою в раздумье у ворот, где денег взять? Про себя думаю: «Никакой надежды!»

Тут подъезжает красный автомобиль. И из него женщина выходит, такая вся весёлая, в красном расписном сарафане, с кокошником на голове. Ножками приплясывает. Тренди-Бренди, Тренди-Бренди! Вся в бриллиантах. С головы до ног! На шее колье килограмма на три подпрыгивает. В машине у неё орут песни разудалые.

Вышла и поёт: «Ох, не будите меня, молодую утром рано, на заре. Ох, да вы тогда меня будите, когда солнышко взойдёт!»

А с заднего сидения три розовощёкие бабы громко ей: «Ох, ох! Ох, да не ох, когда пастух выйдет во лужок!»

И говорит мне она: – Надежда к тебе!

Ого, думаю: – «Бог послал!»

Она, мне руку протягивает, я подумал – здоровается.

А Надежда: – «Бабки на!»

Представляете сама «бабки» предлагает. Вот есть же люди! Таких, днём с огнём неотышешь, в наше время санкций! Вот Надежда – всем надеждам – Надежда! Хвалю!

Говорю ей: – «А бабки-то где, забыла положить?»

А она мне: – «А, ха, ха! Юморной ты, человече!»

Руку в сумочку, горсть денег, не глядя, мне суёт:

– Я с концерту! Добрая сегодня. Мешок цементу должен будешь! – говорит.

Ого себе, за мешок цемента столько денег. Подвезло, так подвезло! Я повеселел. Да, честно скажу, развеселился!

Она мне говорит: – «А я смотрю, чёта, мужичок „с грустинкой стоит“. Решила дать ему».

И опять: – «Аа, ха, ха! Аа, ха, ха!»

Я ей говорю: – «Айда, Надежда моя, сейчас праздновать будем!»

Уже на «айда» перешёл, чтоб ей понятнее было!