Ольга де Бенуа - Время дождя. Парижские истории

Окончив два университета с отличными оценками, я довольно быстро смогла найти хорошую работу. Я встречалась с мужчиной, который любил меня всей душой. Однако я чувствовала себя неудачницей. Худшей, чем Кафка. У него хотя бы были гениальные книги.

Бывают встречи, которые будто случаются навсегда. Они чаще всего происходят в обычный день или даже ночь. И только воспоминания потом приписывают знакомству мистические подробности, милые сердцу детали, особый смысл, ощущение чего-то судьбоносного, того, что не могло не произойти. В тот вечер, когда Полина познакомилась с Яном, ничто не предвещало, что случится что-то важное. Он просто вошел в дверь ресторана «Иль Густо» с картой Парижа в руках. Высокий, мускулистый, пышущий здоровьем молодой человек с обаятельной улыбкой. Было семь вечера. А может, без пятнадцати семь. Было жарко. Ресторан пустовал. Бекташ одиноко стоял в дверях, этакий фараон, выглядывающий из своей пирамиды. Он высматривал клиентов, злился, когда видел, что они утекают к конкурентам, заискивающе улыбался каждому прохожему, но тщетно: никто не хотел в такую жару есть пиццу и пасту. Должно быть, подобно чеховскому герою Бекташ твердил себе: «Убытки, кругом одни убытки». Каждый проходящий мимо него человек был убытком. Несбывшейся надеждой. Неудивительно, что при виде нового посетителя лицо Бекташа озарилось внутренним светом.

– Проходите, проходите! – воскликнул он на своем чудовищном французском, старательно изображая итальянский акцент. Его лицо даже приняло какое-то особое итальянское выражение. – Иль густо. Пицца итальяни. Холодная кола.

И добавил по-русски:

– Просим-просим. Бистро-бистро.

Полина, которая работала в тот вечер одна, вышла посетителю навстречу, вытирая руки о передник. И каким-то внутренним чутьем, которым, похоже, обладал и Бекташ, сразу поняла, что тот был русским. Хотя прическа и одежда говорили скорее о Германии. У парня был стильный ершик.

Посетитель, оглушенный энтузиазмом и напором Бекташа, начал было пятиться к выходу, но увидев мягкую улыбку Полины, передумал и остался.

– Здравствуйте, – сказала она по-русски. – Как видите, все столики свободны, выбирайте любой, какой понравится.

– Здравствуйте. Здесь говорят по-русски! – обрадовался парень. – Круто.

– Где только в Париже не говорят по-русски, – рассмеялась Полина.

Молодой человек сел за столик возле барной стойки и улыбнулся ей ласково, как будто знал ее всегда. Бекташ предпочитал сажать посетителей у окна, чтобы с улицы казалось, что в ресторане полно народу. Но Полину раздражали все эти хитрости и уловки, и она всегда поступала по-своему. Бекташ потом обычно ругался, театрально размахивал руками, грозил уволить ее, но Полина была непреклонна.

У парня были светлые глаза, то ли зеленые, то ли серые, немного насмешливые, с чертовщинкой. Смотреться в них было приятно, как будто купаешься в солнечном свете. Полине он понравился, и поскольку других посетителей не было, пока он выбирал еду, они перекинулись несколькими словами.

– Вы давно живете в Париже?

– Уже четвертый год.

– Уже или всего? Я бы здесь жил. Чудесный город. Хожу по нему и налюбоваться не могу.

– А вы сюда в первый раз?

– Да, сам удивляюсь, что раньше не съездил. Вроде от Германии сюда рукой подать.

– Если сравнивать с российскими расстояниями, то да. А для европейцев далековато.

– Ну мы не европейцы.

– Смотря для кого… Для азиатов мы очень даже европейцы.

– Конечно, все познается в сравнении. Я вот смотрю в меню и ничего не понимаю… Может, что-нибудь посоветуете?

– У нас отличные пиццы и стейки по-милански. И салаты. А вот кофе не берите. Не понравится.

– Я же русский. Предпочитаю чай.

– Чай у нас есть.

Он заказал салат и пиццу. Когда он закончил есть и расплатился, Полина показала ему по его просьбе исторические места на карте, куда можно дойти от ресторана пешком. Он кивал и старательно записывал все себе в блокнот с чисто немецкой методичностью.

– Меня зовут Ян, – сказал он между прочим.

– Полина.

– Очень приятно. До встречи, Полина!

Они попрощались очень тепло, а на следующий вечер он снова пришел в ресторан. Бекташ был счастлив: должно быть, думал, что если удастся как следует приручить русского туриста, то он будет завтракать, обедать и ужинать в одном и том же месте, пока не спустит в ресторане все деньги.

Это был вечер пятницы. Я сидела у окна, читала книгу и пила очередной кир. В городе стояла оглушительная жара, от которой звенело в ушах. Парижане лениво болтались по пыльным раскаленным улицам, перебегая из одного бара в другой, в парках загорали полуголые юноши и девушки, по тротуарам неспешно прогуливались подтянутые мужчины в шортах с собаками, свесившими языки от мучившей их жажды, и худенькие девушки в наушниках и с самокатами. Припарковаться на улице было невозможно – все мыслимые и немыслимые места заняты автомобилями, мотоциклетами и велосипедами. Город, битком набитый туристами, задыхался от жары.