Дмитрий Гавриленко - Холуй и императоры. Вне жанров и без героев

Я не хотел оставлять напоследок торец крыши с обратной стороны над только что навешенной дверью. Железа могло не хватить, тогда нарушилась бы цветовая гамма. Пришлось тащить лестницу на противоположную сторону. Толстая арматура сварена надёжно, но она оставалась арматурой – неровной, неуклюжей. Неровности впивались в плечо. Метр пройдешь с ней – надо отдыхать, а то она, кажется, способна поломать ключицу помимо того, что оставляет на коже клеймо. Ни за что сам для себя не делал бы такую лестницу, но когда для тебя делает кто-то, то ты благодаришь его за хорошую работу, видя действительно надёжную вещь. В ней не подведёт ни одна ступенька. А потом, при обнаружении её недостатков, от восхищения не остаётся и следа. Ты втайне планируешь смастерить лёгкую, однако не менее добротную лестницу. Времени для этого нет, и ты продолжаешь топать, подобно старому коню в сношенной упряжке, со своей привычной тяжестью. Как бы то ни было, лестница, наконец, грузно вгрызлась в землю перед дверью. Я стал прикидывать, какой лист можно лучше приладить к торцу, и увидел, что такового листа не имею. В лучшем случае, придётся использовать две половинки. После первичной примерки определились и листы, и сколько от каждого придётся отрезать, чтоб они пришлись впритирку друг ко другу. Кровля заметна издалека. Некрасиво, если один лист станет топорщиться из-под другого. Плёвая несостыковка приобрела бы значение промаха.

Вооружившись ножницами, я стал подгонять листы так, чтоб каждый представлял собой прямоугольный треугольник, а вместе они должны образовать треугольник равнобедренный. Чёрные ножницы массивны и неуклюжи из-за больших колец, куда просовываешь пальцы. Они с лёгкостью режут кровельное железо, но быстро, что называется, устают. Чем дальше заходят в лист, тем трудней резать не только из-за того, что тупеют. У больших ножниц невысока маневренность, их трудно повернуть и невозможно резать, если не подогнуть хотя бы один край початого листа. Но все-таки чувствуется: они предназначены для работы с железом, поэтому, в общей сложности, я не затратил избыточно времени на подготовку материала для кровли. Равнобедренный треугольник на земле был готов. Предстояло вознести его туда, куда предназначался. К торцу крыши прибивал по половинке. Это, с одной стороны, проще: вдвое легче затащить наверх по лестнице. С другой – труднее; надо оставить для второй половины ровно столько места, сколько нужно. Мне удалось состыковать половинки наилучшим образом. Даже вблизи не сразу разглядишь: это отнюдь не целый кусок. Так торцы кровли с обеих сторон сделались красными.

Мне захотелось поесть, а я не захватил с собой даже хлеба. Нашёл на грядке молодую тыкву, очистил кожуру и съел ломтиками треть. Это был особый сорт сладкой тыквы, есть её и сырую приятно. Она содержала, по-видимому, какие-то вещества, нужные организму. Закусил черной смородиной, которая уже налилась спелостью. Надо продолжать послеобеденную вахту, но меня прямо на траве сморил от усталости сон. Снился мне мой нарядный домик, который вертелся передо мной волчком и говорил:

– Не забудь, мне еще нужен свет, я не могу без света.

– Свет от Господа, – говорю ему.

– А как же та, – спрашивает, – которую ты всю жизнь любил?

– Пусть ей фары светят да подфарники.

В жизни я такого ни за что не сказал бы, поэтому захотелось прогнать его, отказаться от своих слов, произнесенных во сне. Я перевернулся на другой бок, и настырный сон улетучился. Можно представить моё положение, когда, очнувшись, заметил, что продрых, по меньшей мере, два часа. Солнце беспечно катило в небе вторую половинку дня. Надо навёрстывать упущенное, и я, засучив рукава, снова взял в руки молоток и гвозди. Нижнюю часть домика обить железом намного проще, чем верхнюю. Я брал лист, какой он стал после выпрямления, прилаживал к стене и, сделав дюбелем в верхней части дырочку, забивал в неё гвоздь. За ним шли остальные нужные гвозди. Они прочно крепили лист, а он безупречно скрывал обивку. Следующие листы пошли в дело без проволочки. Все они по площади намного меньше скрепляющих торцы кровли. Лишь два последних листа пришлось перед употреблением подрезать ножницами для того, чтоб вся стена с одной стороны стала красной. Тут мне стало ясно: кровельного железа на всё строение не хватит. Волей-неволей с северного направления придётся во всю длину использовать дылду-нержавейку, с которой мне довелось пересечь президентскую магистраль. По размеру лист подходил вполне, закрывая стену до крыши. Дюбель пробивал его, по сравнению с кровельным железом, не без напряга, и все-таки мне удалось надёжно закрепить материал на стене. Я использовал длинные гвозди с широкими шляпками, которые проходили каток насквозь, загибал их с внутренней стороны, вгоняя загиб в древесину. Теперь домик не выглядел игрушечным; наверное, из-за большого листа, по цвету напоминающего цинк. У меня появилась уверенность, что железа на обивку хватит. Да и работа пошла шустрее: я надеялся успеть до вечера. Ту сторону, где находилась дверь, обшил без малейшей загвоздки. Особенно приятно было всаживать гвоздь в столб. Чувствовалось, как плотно охватывала древесина входящее в нее острое жало. Белой здесь оставалась лишь сама дверь – все остальное стало красным.