Андрей Максимов: Кто вам сказал, что вы живы? Психофилософский роман

Удивляясь сам себе, я довольно спокойно пялился на расплющенную тварь. Мне его совершенно не было жалко, и даже в кайф посмотреть, из чего состоит это мерзкое животное. Занятно было.

В принципе, я готов был сам его соскоблить и выбросить в мусорку, но понимал, что на меня будут орать.

Пришел отец. Выкинул трупешник, и меня начали жалеть.

Родители всегда сами решали, как и к чему я должен относиться. Меня не спрашивали.

Тут они решили, что я очень переживаю по поводу гибели Хомы, что ребенок пережил шок.

Ах, он у нас такой чувствительный! Такой чувствительный.

С чего они взяли?

Короче. Для моего успокоения решили купить рыбок.

Рыбки тупо плавали в бессмысленном аквариуме. Они казались еще более отвратительными, чем хомяк.

– Смотри, какие милые, – причитала мама, стараясь улыбаться.

Я занимался той же фигней: честно пытался улыбаться.

Хорошо помню: хомяк все-таки был живым. Тупым, бессмысленным, но теплым. Когда я брал Хому в руки, он дрожал.

К тому же я видел его внутренности. Они были в крови, что конкретно доказывало: Хома – тварь живая.

Рыбки живыми не были однозначно. Бессмысленные существа – холодные, и, в сущности, безглазые. Они ничем не отличались от стенок аквариума – такие же бездушные и мертвые.

Они были как… не знаю… как вилки или ножи. Да любая такая же фигня, которую никогда и никому не придет в голову жалеть.

И вот я решил провести над ними эксперимент.

Когда отец был на работе, а мама, как всегда, спала, я кастрюлей вычерпал из аквариума всю воду. Ну, почти всю. Немножко оставалось на дне, чтобы рыбки не подохли раньше времени.

Потом вскипятил кастрюлю и чайник и вылил кипяток в аквариум.

Не знаю, зачем я это делал, но было прикольно.

Как ни удивительно, стеклянные стенки аквариума выдержали напор кипятка. Чего нельзя сказать про рыбок, которые безо всяких эмоций всплыли кверху животами.

Они плавали животами кверху безо всякой этой дурацкой суеты. Можно было шариковой ручкой поводить по воде, и тогда рыбки спокойно плыли.

Дохлые рыбки ничем не отличались от живых, и было классно за ними смотреть.

Трагическую гибель рыбок родители засекли не сразу: они пришли на запах.

Понятно, что на меня орали, как всегда. Но как-то лениво, не драйвово, несли какую-то пургу про жестокость и любовь к природе.

Любовь к природе мне привить не удалось, зато аквариум остался.

И вот я решил купить себе лягушку…

Нужно было бабло.

Обожаю своих родителей! Они абсолютно предсказуемы, и потому с ними легко иметь дело.

Я кинул отцу:

– Пап, мне нужно четыре тысячи.

– Зачем? – спросил отец, не отрываясь от своих мыслей.

– Для школы, – буркнул я.

Я знал, что отец никогда не спросит: «Зачем для школы четыре тысячи?»

Он что-нибудь бросит про бесконечные поборы и выдаст пятеру, потому что четырех у него не найдется.

– Тысячу отдашь, – строго скажет папа.

И, конечно, забудет про тысячу.

– Как же надоели эти бесконечные поборы! – воскликнул отец, по-прежнему не отвлекаясь от своих мыслей, и полез за бумажником. – Только пятерка… Тысячу отдашь!

Я улыбнулся.

На следующий день на пороге стоял курьер, держа в руках банку с лягушкой.

– Кто пришел? – крикнула из своей комнаты мама.

– Товарищ, – ответил я, подмигнув курьеру.

Курьер отдал мне лягушку в банке, коробочку с лягушачьей едой и еще какой-то типа остров, который надо было опустить в «бассейн», потому что лягушки не могут все время находиться в воде.

Лягушка поплавала по «бассейну», потом залезла на остров и взглянула на меня.

Не могу сказать, чтобы это было очень приятное создание. Но лягушка смотрела не лишь бы куда, а на меня, и это, безусловно, делало ее живой.

Главное у лягушки – это, конечно, глаза. И они глядели осмысленно. Не знаю, как у других, но у моей лягушки был явно осмысленный взгляд.

Я понял, что купить лягушку – это была правильная идея.

Вошла мама, спросила:

– Товарищ ушел?

– Он на секунду заходил, – ответил я, даже не пытаясь прикрыть собой аквариум.

Я знал, что мама ничего не заметит. Взрослые всегда видят только то, что им хочется.

Мама разглядела бумажку на полу, сказала, чтобы я перестал свинячить в своей комнате, и ушла.

Лягушка сидела на острове и наблюдала за происходящим.

Я сел к компу и набрал: «Степан Щипачев. Стихи».

Тут же выскочила эта фигня про «Любовью дорожить умейте».

– Вот такая засада, – сказал я лягушке.

Лягушка посмотрела на меня и прыгнула в воду.