1 ...6 7 8 10 11 12 ...79 В последний раз они с Катей тоже вот так сидели в беседке другого дома, ставшего на время его жилищем, недели три назад. Было намного прохладнее, она куталась в плед и плакала. А перед этим она сидела в комнате на диване, пристроив ноги на журнальном столике, а он, вместо того чтобы привычно любоваться каждым ее движением – тем, как внимательно разглядывает лак на ногтях, гладит коленку, ласкает щекой собственное плечо, – думал, как скажет эти ужасные слова, уже несколько дней перегнивающие внутри, и все не находил сил. В комнате повисла тяжелая тишина, он физически ощущал эту холодную тяжесть и, как в детстве, в который уже раз пытался досчитать до десяти, чтобы произнести первое слово.
– У тебя неприятности? – помогла ему Катя. – Если у тебя неприятности, скажи. Ты, конечно, самый-самый супермен, но у всех бывают неприятности, скажи…
– Да, – выдавил Алексей первое слово. Она сползла вниз по дивану, чтобы через стол ногой можно было коснуться его коленей.
– Эй, давай говори, что там у тебя – нефть в цене упала, ипотечный кризис, что еще, говори. Ты разорен, ты теперь бедный, мы будем жить в шалаше и кушать по утрам овсянку? Говори, не молчи.
– Боюсь, что хуже, Катюша.
– Это со здоровьем? – Теперь она, кажется, стала серьезной.
– Нет. На меня наехали. Причем очень жестко.
– Это опасно? – Он молча кивнул головой. – Кто?
– Тебе лучше не знать. И, самое главное, тебе лучше уехать.
– Леша, ты с ума сошел? При чем здесь я? Куда уехать? А как же ты? Я никуда не уеду без тебя. Давай уедем вместе.
– Катя, послушай меня внимательно.
Она убрала ноги со стола и прикрыла колени полами длинного халата. Она готова была возражать любому его слову, просто ждала, когда он закончит говорить.
– Послушай меня. Нет ничего на свете, чего бы я хотел больше, чем уехать с тобой. Куда угодно и на сколько угодно, но сейчас это невозможно. Меня никуда не выпустят. Я пропустил момент, когда можно было почти все отдать и выйти. Сейчас уже есть уголовное дело – меня не выпустят.
– Почему… – начала она и не закончила, увидев его таким, каким не видела никогда.
– Прости, я думал, что справлюсь, и не хотел тебя тревожить. Приходится говорить сейчас. Мой телефон давно прослушивается, значит, у них есть и твой номер и все данные на тебя. И они понимают, что ты – мое слабое место. Одна мысль о том, что с тобой может что-нибудь случиться… и я готов подписать любые бумаги. – Говорить это было легко, он не врал, Катя знала это, и оттого ей становилось по-настоящему страшно. – Пока ты здесь, у меня связаны руки. Я ничего не могу предпринять, потому что боюсь за тебя. Мне нужно разобраться со всем этим. Мне нужен примерно месяц. Поэтому я и хочу, чтобы ты уехала. Завтра.
– Месяц? Завтра? Куда? Леша, что ты говоришь?! – Она встала с дивана, села на ковер, обхватив руками его колени. – Почему вдруг? Ведь ты же не занимаешься ничем таким?
Что мог он сказать ей, кроме того, что уже сказал? Эта так похожая на правду ложь привычными словами слетала с его языка, привычными, потому что не о том же ли самом говорили за каждым третьим столиком любого дорогого московского ресторана, и бедная влюбленная Катя, так легко поверившая в сочиненную ею же самой сказку, ни разу всерьез не поинтересовалась, чем он там на самом деле занимается… Привычными стали эти слова, но каждый раз для человека, слушавшего или произносившего их, с этих слов начиналось разрушение окружающего мира, и редко какой домик мог выстоять под внезапными порывами ветра. При этом постепенно осознаваемая Катей беда была бесконечно дальше от беды настоящей, чем от вчерашней счастливой и беззаботной жизни. Только сейчас глубина пропасти, к краю которой он подвел ее и чуть не спихнул вниз, стала открываться ему. Так было жалко ее и так было стыдно самому. Ведь знал же, что все будет так, ведь по-другому и быть не могло! Нет, не знал, слабо оправдывался, гладя ее по вздрагивающей от всхлипываний голове, как можно заранее знать, что так полюбишь, и в какой же момент бросить все: пока просто хорошо и весело, или когда понял уже, что полюбил, но не знал, любит ли она, или когда знал уже да скрывал ответ? Другому целая жизнь дана на встречи, ошибки и исправления, а все люди ошибаются, снова и снова, и женятся, и разводятся, и чуть не до самой старости, а ему на все его большие ошибки меньше года и отвели, куда же успеть. Виноват, ох как виноват, и перед кем теперь оправдываться, что не со зла…
– Давай выпьем, – сказала Катя, – и поговорим нормально. Ты что будешь?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу