Вера Толоконникова: Надежда

Я знаю Надю с пеленок, потому что я ее растила и воспитывала.

В моей книге нет описания акций панк-группы Pussy Riot, судебного процесса, историй с адвокатами, а также тех, кто носили или носил псевдонимы Гараджа, Пуля, Шайба… ни под своими, ни под другими именами. Я знаю, какая Надя, но я не имею отношения к политике. Я могу отвечать только за душу. И не хочу иметь отношения к вполне себе грязным разборкам и бесовским пляскам, которые происходят сейчас вокруг «Pussy Riot». Да в общем-то и раньше происходили, когда панк-молебен только состоялся. Все хотят приобщиться к этой истории, сорвать свою толику пиара. Сделать карьеру на имени и на страданиях. Вы можете сказать, что и я хочу. Раз пишу? Наверное, и я хочу. В таком случае любой человек, который пишет или что-то делает, хочет сорвать некие «лавры», листы с пальмы первенства. Ну, такова логика мира. Не моя. Но мира. И если «мир» знает больше меня (что несомненно), в руки ему красный флаг и в рот ему кило печенья. «Печенек».

Все события, факты, имена, персонажи являются вымышленными, за исключением материалов суда над «Pussy Riot» в августе 2012 года. В книге описываются события, которые могли случиться с декабря 2009 года по июнь 2011 года. А случились они или нет, знает узкое число лиц.

А есть ли в книге Любовь, спросит читатель. Ведь если есть Вера (баба Вера), Надежда (Надя Толоконникова), то может быть есть и Любовь? Есть. В ней все Любовь. Иногда такая: «K.,JDM». Разновидность Любви, когда слово «ЛЮБОВЬ» написана большими буквами на «английской» клаве.

«Человек-паук», «Бетман», «Супермен» «Pussy Riot». Что между ними общего? Они спасают мир или они его провоцируют? Сначала провоцируют, потом спасают. Сначала спасают, потом провоцируют. В медицине есть понятие «исцеление через обострение», и гомеопатия. Сначала надо вскрыть гнойник, самому с ног до головы залиться гноем. Но больной пойдет на поправку. Или чтобы вылечить человека от головной боли ему дают средство, которое само вызывает головную боль.

«Пусси» – это дети индиго. Они будут объявлены святыми лет через четыреста. Человечество должно изобрести новые языки, системы отсчета, верификаторы, чтобы правильно оценить их, так же, как, например, викиликс. «Пусси» и Ассанж – это слишком сильно. Они исследуют границы дозволенного. Как подводная лодка сканирует дно. «Pussy Riot» дна не нашли. Их подводная лодка зависла над бездной. К ним не были равнодушны. И когда их любили. Даже когда их ненавидели. Даже, когда про них пробовали забыть. Про них говорили, говорили, говорили.

«Пусси» чудный, загадочный цветок, расцветший на стебле чертополоха, который растет из поздней осени 2006 года. Когда Надя училась на первом курсе философского факультета МГУ.

Наша история не про «Pussy Riot».

Але! Эй! Я не будем говорить «Pussy Riot». То есть, совсем не будем. Совсем-совсем не будем. Совсем-совсем. Так уговаривает себя человек, бросивший курить. Правой рукой уговаривая, а левая тянется за очередной сигаретой. Или второй подряд.

Всегда забывают, что за любым именем есть живой человек.

Мечты, идеи, планы, жизнь, люди. Душа. Я буду писать не о внешних событиях и не том, что случилось в 2012, а о том, что этому предшествовало. О душе Pussy Riot, панковской и анархической, ищущей и любящей, как душа любых молодых людей.

«Ля Пусси. Начало».

ИЗ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ РЕЧИ НАДИ ТОЛОКОННИКОВОЙ В СУДЕ

И с каждым днем люди все больше и больше понимают, что, если политическая система так ополчилась на трех девочек, которые 30 секунд выступили в храме Христа Спасителя, это означает лишь то, что эта политическая система боится правды, боится искренности и прямоты, которые несем мы с собой. Мы не лукавили ни секунду, мы не лукавили ни в одном моменте на этом процессе. А противоположная сторона лукавит слишком много, и люди это чувствуют. Люди чувствуют правду. В правде действительно есть какое-то онтологическое, бытийное преимущество над ложью. И об этом написано в Библии. В частности, в Ветхом Завете. Пути правды всегда торжествуют в итоге над путями коварства, лукавства и лжи. И с каждым днем пути правды все больше и больше торжествуют, несмотря на то, что мы продолжаем находиться за решеткой, и, вероятно, будем находиться там еще очень длительный срок.