Галина Артемьева - Любовь твоя сияет...

Меня знаешь как хотели удочерить! Но я не давалась. Нет – и все. И даже глаза закрывала, перед возможными приемными родителями стоя, чтобы случайно не полюбить их лица, чтобы они твое лицо мне не заслоняли.

Я же знала, ты есть, ты тоскуешь, зовешь меня. Но ничего не можешь поделать. Ты, главное, не кляни себя, не отчаивайся. Отчаяние душу сушит, сил лишает, а взамен ничего не дает.

Мать ведь чувствует все про свое дитя, я все тебе о себе рассказываю. Ты не горюй: у меня все хорошо. Мы с тобой выстояли в этой жизни. Совесть твоя чиста: у твоего ребенка все хорошо, и какое это счастье, что ты меня родила, несмотря ни на что.

Знаешь, какой мне день рождения записали? Как у Пушкина – 6 июня! Нашли-то меня третьего сентября минус три месяца. Ну, и решили, пусть уж буду с Пушкиным в один день. Представляешь, ему двести лет было, а мне – двадцать пять.

Только когда я на самом-то деле родилась? Ничего, когда-нибудь узнаю. От тебя. Я плохим снам не верю. Говорят же, что, если человек во сне умирает, это к его долгой жизни. Ты должна жить очень долго. Я хочу столько тебе показать! Поедем вместе к морю, заплывем далеко-далеко. Будем качаться на волнах под солнышком. Может быть, дельфины к нам подплывут. Мы забудем все плохое, все страшное. Выйдем из моря, как будто еще раз родились. Счастливыми, спокойными… Ты только помогай себя найти, ищи меня тоже. Я уверена, что снюсь тебе, и ты себя не прощаешь, у тебя другие дети есть, я это чувствую, но ты горюешь, и они не знают, о чем. Главное, если я тебе приснюсь, как ты мне сегодня, не верь. Ты же можешь меня найти, ты кучу вещей знаешь. Во-первых, день, когда мы друг друга в последний раз видели. Во-вторых, цвет волос. Как были светлыми, так и остались. И еще – родинка на левом плече, она с самого начала была. Я когда о тебе мечтаю, представляю себе, что мы с тобой похожи. Наверное, мы бы сразу друг друга узнали, почувствовали бы какую-то связь. Нам бы только встать друг против друга, вглядеться. Не ошиблись бы.

А если я напридумывала себе, что у тебя дети, если ты одна, я забрала бы тебя к себе, вместе бы зажили.

Я не верю, не верю, что ты от меня ушла безвозвратно. Оставила дитя горемычное, повернулась и пошла, будто ничего и не было. Люди вон собаку потеряют и плачут, а тут дитя человеческое. Как же жить тебе с таким горем, к какой жизни прибиться…

Ничего, найдемся. Кончатся наши мытарства. Мы все плохое забудем, как этот страшный сон сегодняшний. Мы будем радоваться и Бога благодарить за то, что, испытав нас, послал нам такое счастье. Я каждый день Бога благодарю за то, что живу на свете. Акафист благодарственный читаю, он со мной всегда. И любовь меня переполняет. К Господу и к тебе, которая подарила мне чудо жизни, пройдя сквозь муки:

«Слабым, беспомощным ребенком родился я в мир, но Твой Ангел простер светлые крылья, охраняя мою колыбель. С тех пор любовь твоя сияет на всех путях моих, чудно руководя меня к свету вечности. Славно щедрые дары Твоего промысла явлены с первого дня и доныне. Благодарю и взываю со всеми, познавшими Тя:

Слава Тебе, призвавшему меня к жизни, Слава Тебе, явившему мне красоту вселенной, Слава Тебе, раскрывшему передо мною небо и землю, как вечную книгу мудрости.

Слава Твоей вечности среди мира временного, Слава Тебе за тайные и явные милости Твои, Слава Тебе за каждый вздох грусти моей, Слава Тебе за каждый шаг жизни, за каждое мгновение радости, Слава Тебе, Боже, во веки».