Александр Смоленский - Укрепрайон «Рублевка»

Все дружно замолчали. Не доезжая узкоколейки через шоссе перед Кольцевой дорогой, сначала водитель, а потом и остальные заметили нечто совсем уж экстраординарное. Вместо привычного патруля гаишников здесь был развернут самый что ни на есть настоящий блокпост вооруженных до зубов бойцов спецназа.

Ничего не понимающий дед заметил, как занервничал и изменился в лице внук. Что за маскарад? Это же правительственная трасса?..

Трое здоровенных парней в пятнистой форме, касках и черных вязаных намордниках с прорезями для глаз, с короткоствольными автоматами в руках беспардонно загородили дорогу. Один из них, смахивающий на киборга, подошел с левой стороны и жестом указал водителю, чтобы тот опустил стекло.

– Поворачивай оглобли, служивый, – грубо пробасил спецназовец.

– По какому праву? – высунувшись с заднего сиденья, возмутился Михаил. – Почему я должен «поворачивать оглобли»? Я еду на работу… Я президент компании…

Из машины сопровождения к нему уже бежали охранники.

Киборг не дал даже договорить. Он резко ударил прикладом автомата по боковому зеркалу «Мерседеса», которое рассыпалось на тысячи мельчайших осколков.

«Хорошо, что не по лицу», – машинально подумал Агулов и спрятал голову в машину.

– А что случилось? – пытаясь «держать марку», спросил он. Однако по зловещему сверканию глаз в прорезях вязаного намордника понял, что ответ будет неадекватным.

– Возвращайся домой, там, придет время, узнаешь. Там тебе все разъяснят. Больше я ничего не знаю. А теперь дуй отсюда, пока цел…

Дед увидел, как у водителя затряслись руки. Он с большим трудом развернул машину. Для разворотов «шестисотого» шоссе было приспособлено мало.

Обратно ехали в отвратительном настроении.

Оставив внука наедине со своими мыслями о том, что все-таки произошло на Рублевке, дед неожиданно для самого себя потерянно вспомнил давно прошедшие времена и прежде всего ненавистную «вохру» в лагере недалеко от Туруханска. Неужели и вправду это действительно имеет подлое свойство повторяться?

Впрочем, он не стал углубляться в столь сложную и малоприятную тему, тем более что трагедия, похоже, подстерегает его совсем с другой стороны: чем все-таки кормить гостей на собственном юбилее?

Тем же днем. 12.10

На пронзительный звонок телефона одна из самых дорогих «достопримечательностей» Рублевки Марина Танкер ответила не сразу.

– Надо же, в этом доме все-таки что-то еще работает, – обрадовалась она. Но когда подошла к аппарату ближе, увидела, что горит сигнал местной линии.

– Маришка, это ты? – нежным голосом пролепетал Сема Фомарь, совладелец самой фешенебельной торговой сети бутиков и универмагов в Москве.

– Ну, я, тебе чего в такую рань? – грубо ответила его бывшая сотрудница и любовница, а ныне парапсихолог, известная на всю округу своей своеобразной манерой врачевания.

– Понимаешь, Мариша, мне кажется, что я свихнулся. Тут происходят такие странные вещи. Нас, похоже, снова зовут на партсобрание. По телевизору только что передали. Скоро повтор будет. Может, у меня белая горячка?

– Не белая горячка, а просто у тебя черный день – вот что это! Звезды так расположились и давят на твой калган.

– Що ты такое вякаешь, девочка? Это вы или не вы? Що за грубость?! Що за тон? – переходя от волнения на родной западнянский говор, возмутился Сема. – Кто кому платит за медицину?

– Оставь меня в покое! Мне самой тошно. Присмотри лучше за своей коровой, чтоб у нее молоко не пропало. Жалко ведь будет при таком-то вымени!

Вместо ответа бросив трубку, Марина включила телевизор. Слова Семы о каком-то собрании ее все-таки заинтриговали.

Ни один канал не работал.

«Может, у него и вправду белая горячка? – подумала она о Семочке. – Может, зря я обидела больного?»

Госпожа Танкер могла позволить себе и более грубый тон, и более дерзкие выходки, чем швырять трубки, когда ей звонят миллионеры.

«А что я должна делать? – успокаивала она себя в подобных случаях. – Здесь, на Рублевке, куда ни плюнь, обязательно в одного из них попадешь».

Марина уже давно ни в чем не нуждалась. Она жила в Барвихе в роскошном особняке, который, как говорят, раньше принадлежал ее давнему любовнику, который, дабы отделаться от навязчивой особы, уступил ей дом почти за бесценок.

В те, теперь уже далекие времена Марина сильно заикалась, но этот естественный недостаток весьма успешно в глазах мужчин компенсировал роскошный бюст выдающегося размера.