Елена Лактионова - Свободных мест нет. Рассказы советских времен (сборник)

Вышла молоденькая певица, о чем-то посовещалась с композитором и спела несколько песен. Все стали вспоминать, где они слышали эти песни.

– А вот еще песня. Эту песню я написал к одному фильму, который вы все, наверное, смотрели. Ну, а то, что вы все слышали эту песню, я не сомневаюсь. Но кто ее написал, вы, конечно, не знали. Эту песню часто исполняют по радио и объявляют как народную. Вот, мол, народная песня – послушайте. Но у этой «народной» песни есть автор – композитор. Это я. Да, эту песню, а это кадриль, написал я, композитор Щелоков. Вы сами, а может, не сами, вы еще достаточно молоды для этого, а ваши отцы, матери, а может, и деды, танцевали эту кадриль и тоже думали, что ее написал народ. Но композитор, который написал эту кадриль, сидит вот перед вами, и вы его видите своими глазами. Мы сейчас исполним эту кадриль.

Кадриль исполнили. Певица складывала на груди руки и топала каблуками.

– Вот. Узнали? Ну, конечно, узнали – эта мелодия вам давно известна, только вы не знали, кто ее композитор. А теперь узнали. Вы часто слышите по радио, телевидению: «композитор», «композитор», слышите песни, которые он написал, но никогда не видите самого композитора. Наверное, думаете: «Интересно, что собой представляет этот композитор? Что еще за композитор такой?» Певцов вы видите на эстраде, а вот композиторов вы не видите, а только слышите о них. И вот вам представилась возможность увидеть живого композитора. «Живьем», так сказать. Теперь вы знаете, что собой представляет этот загадочный «композитор». А он такой же человек, как и все, только пишет музыку и песни. Или возьмет композитор какие-нибудь стихи, напишет к ним музыку, и вот стихи уже не просто стихи, а песня. И эту песню все поют и порой даже не знают, кто написал эту песню.

Певица спела еще несколько песен, а композитор Щелоков рассказывал, что все эти песни написал он, и что теперь его можно видеть перед собой, потому что раньше, наверное, никогда не видели. А напоследок сказал, чтоб они его все запомнили, потому что еще не раз будут слышать его песни, но теперь уже будут знать, кто их написал – их написал композитор Щелоков, который приезжал к ним на завод, в цех и выступал перед ними.

Композитору Щелокову похлопали. Композитор ушел в комнату со своим аккордеоном и с певицей.

Зрители спрыгивали с верстаков, надевали теплые насиженные ватники, громко переговаривались.

– Ну что? Послушали композитора Щелокова? Запомнили?

– Мда-а… Запомнили.

– А яколка-то, блин! Заколебал со своим «композитор Щелоков».

– Подумаешь, хрен выискался – композитор! А то мы композиторов не видели. Потихоньку расходились. Возле столярки стоял автобус, ждал композитора Щелокова.

– Ну вот, бабы, осталось работать часик – и по домам. Хорошо! Всегда бы так. В раздевалке встретила заспанная Тамарка:

– Вы чё так рано?

– Ни фига себе: рано!

Вяло бродили по раздевалке. В теплой столярке после обедов разморило – клонило ко сну; теперь зевали, лениво почесывались.

– Хватит спать, бабы, – потягиваясь, сказала бригадирша Люська. – Послушали композитора Щелокова – пошли работать. 1984 г.

Отпуск у Лидки выдался в феврале: ничего не поделаешь, график. Лидка стала ломать голову, что ей делать с таким отпуском. Дома только прошлым летом была. Но ведь лето – это совсем другое дело! Лето – это грибы-ягоды, речка, солнце, подружки. И матери в огороде помочь надо. Если бы февраль был лето, Лидка, не раздумывая, снова бы домой поехала. Но февраль – зима, а зимой куда? В феврале дома слякоть, грязь; сиди дома и печи топи. Из-за них и не выйдешь никуда, пока мать с работы не придет.

Бабы в малярке посоветовали: обратись к профоргу, он тебе путевочку куда-нибудь достанет. Чего тебе дома-то зимой делать? – с тоски помрешь.

Профорг Петров – полный, с виду добродушный дядечка, работал столяром на соседнем участке. Но в рабочей одежде, в фартуке его видели редко, чаще – в черном мешковатом потертом костюме, то куда-то спешащим по своим профкомовским делам, то откуда-то вернувшимся. От Петрова зависело, кому дать путевку, а кому нет. Но старые рабочие всё равно никаких путевок никогда не брали: летом в отпуск ездили с детьми к родителям в деревни, зимой сидели дома, готовили мужьям обеды, а мужчины отсыпались и пили водку. Только бессемейная молодежь клянчила у Петрова путевки в дома отдыха выходного дня: там было весело, можно было познакомиться и завести свои компании.