Рута Юрис: Коммуналка (сборник)

Мы идем с папой в гости. Делаем небольшой крюк, потому что я очень люблю прыгать на ступеньках Академии Фрунзе, Потом переходим Пироговку и Садовое кольцо и входим во двор бабушкиного дома.

У бабушки нас ждет сюрприз – приехал из Вильнюса ее старший брат, Регимантас. Он уже совсем старенький и седой.

– Laba diena, mergaitė! [1] – говорит мне Регимантас.

– Laba diena, senelis! [2] – отвечаю я, пытаясь сделать книксен, как учила меня бабуля, но путаюсь в длиннополой шубе и чуть не падаю.

Регимантас смеется и подхватывает меня. У него удивительно сильные руки, несмотря на возраст. А потом он дарит мне ароматные рождественские пряники, покрытые разноцветной глазурью. Их прислала для меня его жена Мирдза. У каждого пряника есть специальная веревочка, чтобы их можно было повесить на елку.

Уже дома я развешиваю эти пряники, один из которых я все же надкусила. Заглядывает в комнату тетя Женя и зовет меня в гости на чай.

У тети Жени и ее мужа Соломона нет своих детей, поэтому каждый раз под Новый год они приглашают всех детей, которые живут в нашей квартире, к себе на чай с пирогами.

Мы сидим за круглым столом под уютным шелковым абажуром, к которому привешены разноцветные китайские птички. Пьем чай, а потом Соломон зажигает свечи на пианино и мы под его аккомпанемент поем «В лесу родилась елочка». Тетя Женя гладит нас всех по головам и смахивает слезы. Почему она плачет? Ведь праздник же! Потом натягивается через всю комнату веревка с подарками, и мы, с закрытыми глазами, срезаем себе тот подарок, который попался первым.

Мне почему-то грустно. Наверное, оттого, что после Нового года мы переезжаем на новую квартиру. Куда-то на Фили. Папе на работе выделили новую большую комнату. Мои родители счастливы. Мама – потому что очень удобно станет добираться до Жаворонок, где живет ее мама, моя русская бабушка. А папа – потому что удобнее будет ездить на работу во Внуково, на аэродром. Мой папа ездит туда на мотоцикле.

После гостей меня смаривает сон. Но сплю я очень чутко.

В кухне галдят и хохочут взрослые. Опять падает на кого-то вошедшего кот Сережка со своей лежанки.

Вернувшись от тети Жени, я заснула. Потом просыпаюсь от нежного перезвона хрустальных фужеров, которые достает моя мама, а за окном уже совсем темно. Я выхожу на кухню. Там уже накрыт стол. Пахнет вкусно салатами, пирогами и мандаринами.

Мужчины курят у окна. На летном кителе моего папы – медаль за победу над Германией. А у дяди Феди из комнаты напротив – Орден Красной звезды.

Кто-то включает радио на всю громкость. Левитан начинает читать поздравление советскому народу. Все взрослые нашей квартиры собрались за столом, хлопает пробка шаманского… раздается бой кремлевских курантов…

А мы, дети, наблюдаем за своими родителями, сидя за маленьким столиком, специально накрытым для нас. У меня под столом спрятана моя новая шуба, я хочу напугать детей пришедшим из леса медведем. Но они не пугаются, а смеются и гладят «медведя», угощая его пирогами. Взрослые шикают на нас: «Тихо!»

Раздается последний удар курантов. Звякают бокалы…

Дядя Федор говорит: «Дорогие мои! С Новым годом! С новым шестидесятым годом! И…чтобы не было больше войны!»

Взрослые начинают обниматься и почему-то плакать и смеяться одновременно. Потом мой папа выносит только что купленный вместо патефона проигрыватель. Взрослые начинают танцевать. Я так люблю наблюдать, как танцуют мои родители. Как здорово шуршит и посверкивает мамина темно-синяя, муаровая юбка и в такт ей позвякивают медали на папином летном кителе…

Но меня опять уже клонит в сон.

В это время через открытую форточку прыгает с улицы кот Сережка, попадая задними ногами в студень, выставленный на холод тетей Женей…

Обо всем этом я вспоминаю, сидя в машине напротив своего старого дома. Там давно уже никто не живет. Дом отреставрирован и в нем находится школа графических искусств.

Это мистическое совпадение, потому что по второму своему образованию я – художник график.

Ноябрьский ветер гонит несколько желтых листьев по переулку. Вечер потихоньку спускается на Москву.

Ноябрьский вечер 2004 года.

Я достаю свою записную книжку, и рука моя сама выводит: