Вадим Норд - Ошибка юной Анны

– «Мы ее загубили», – сказал Евгений Дмитриевич, а Николай Яковлевич посмотрел на него и сказал: «Да, наверное, ты прав». Антон Валентинович ничего не сказал. Он вышел из операционной первым, и больше я его в тот день не видела…

Слишком уж канонично и театрально. «Мы ее загубили…» «Да, наверное, ты прав…» Антон Валентинович, как и положено ассистирующему хирургу, с которого взятки почти всегда гладки, ничего говорить не стал… Для репертуара «Комеди Франсез» [35]подобное, возможно, и подходит, но для жизни навряд ли. Даже в случае неудачной операции хирург вряд ли станет говорить «мы ее загубили». Он, скорее, выругается, помянет судьбу-злодейку, и анестезиолог не станет отвечать «да, наверное, ты прав», а тоже скажет что-нибудь такое, экспрессивное.

Александр ожидал пикировки между обвинением и защитой, каких-то словесных баталий в стиле Перри Мейсона [36], но ничего такого не было. Все происходило как-то скучно, без огонька. Заслушали одного, заслушали другого, заслушали третьего. Один раз, правда, Ирина, глядя на Качалова, выкрикнула: «Убийцы!» В ответ на эту выходку судья пригрозила удалить ее из зала, и Ирина тут же успокоилась.

Александр приготовился отвечать на множество сложных, каверзных вопросов, но вопросов было всего два. Первый касался особенностей кровоснабжения носовой полости. Александр сказал, что в слизистой оболочке носовой полости находится много кровеносных сосудов и что их расположение весьма вариабельно. Второй вопрос касался тактики хирурга при кровотечении, внезапно возникшем во время операции. Александр ответил, что хирург обязан принять неотложные меры для остановки кровотечения оптимальными методами – электрокоагуляцией, перевязкой сосуда, ушиванием кровоточащего участка, тампонадой и так далее. Под конец заседания он даже расстроился немного – стоило ли ради этого приезжать? Но решил, что раз уж пригласили, то стоило. К тому же то, что кажется элементарным профессионалам, непрофессионалам таковым не кажется. И хорошо, что вопросов было так мало, значит, судье и прочим участникам процесса все было ясно и без разъяснений.

Александр ожидал, что Вадим Родионович будет выступать эмоционально, станет оправдываться, защищаться, говорить о вражеских происках, но Вадим Родионович всего лишь подтвердил факт обращения гражданки Викулайской за медицинской помощью в клинику «Палуксэ» и то, что ей была назначена операция ринопластики.

– Как все прошло? – спросила вечером Августа.

– Довольно скучно, – ответил Александр. – Но зато закончилось хорошо. Всех троих врачей оправдали, суд не нашел в их действиях состава преступления.

– Я немного обалдеваю от таких неуклюжих формулировок, как «не нашел в их действиях состава преступления», – сказала Августа. – Но рада и поздравляю тебя.

– А меня-то с чем поздравлять? – удивился Александр.

– С торжеством справедливости! – не задумываясь, ответила Августа.

Против этого возразить было нечего, так оно и есть – справедливость если не восторжествовала (никакого торжества в зале суда не было), то хотя бы имела место.

О том, что Ирина, услышав решение судьи, впала в буйство и угрожала устроить акт самосожжения перед зданием суда, Александр рассказывать Августе не стал. Никакого самосожжения не случилось, Ирину окружили какие-то люди (как понял Александр – родственники) и быстро увели. И еще Александр не стал рассказывать о том, что у него взяли интервью. Ничего такого, просто к слову не пришлось, вот и не рассказал. А то бы Августа еще решила, что он хвастается, козыряет своей популярностью.

Но какая-то популярность все же была, потому что на выходе из здания суда к нему подошла хрупкая голубоглазая блондинка с высокой грудью, классификация которой не вызывала сомнений – манго, определенно манго, представилась Машей, корреспонденткой еженедельника «Нижегородские известия» и попросила дать ей интервью. Александр ответил, что рад бы, да вряд ли успеет, потому что завтра утром без четверти семь уезжает в Москву. Он заранее взял билеты на два утренних поезда с разницей в день, рассудив, что проще будет сдать неиспользованный билет, пусть даже и с потерей какой-то суммы, чем оставаться в Нижнем лишнее время. Маша на это ответила, что готова взять интервью прямо сейчас, не сходя с места. С места сойти все же пришлось, потому что микроавтобус «Нижегородских известий» ждал их метрах в пятидесяти, в переулке за углом.

Само интервью Александру понравилось. Маша давала ему возможность подробно отвечать на вопросы. Другое дело, какая часть этих ответов будет напечатана, но по крайней мере, хоть не перебивают, и на том спасибо. Сами вопросы особой оригинальностью не блистали – ваши впечатления от суда, одобряете ли вы решение, были ли в вашей практике подобные случаи… Но если людям надо, то почему бы не ответить на вопросы, особенно если у тебя хорошее настроение? А настроение было хорошим, даже очень хорошим – Александр радовался за коллег, которые сегодня, впервые за много дней, могут заснуть спокойно. Если, конечно, успеют до этого времени свыкнуться с мыслью о том, что обвинения наконец-то с них сняты. Александру хотелось радоваться за все человечество, он даже за Вадима Родионовича порадовался и за его клинику. Может, оно того и стоило – приезжать в Нижний, общаться с разными людьми, испытывать разные (и не всегда позитивные) эмоции ради того, чтобы вот так искренне радоваться сейчас. У Александра было такое чувство, словно это его оправдали, словно это с него сняли незаслуженные обвинения.