– Какие?..
– Личные. Свои. Туалетные принадлежности и прочее.
Через пять минут, стоя посреди комнаты с адидасовской сумкой в руке, надломленная и изнеможенная, как после тяжелой болезни, она безразлично кивнула:
– Все…
– У вас на кухне что-то горит, – сказал Звягин и, поскольку она не отреагировала, сделал Юре знак выключить конфорки.
– Пойдемте, – проговорила Дранкова с затаенной решимостью.
– Письмо матери не хотите оставить?
– А. Да. Стоит ли…
– Напишите. Время есть, – Звягин опять глянул на часы. Минутная стрелка с тихим стуком передвинулась на половину второго, и басовитый бронзовый удар раскатился в тишине. И, словно подыгрывая в этой сцене, словно в дурной театральной драме, три раза коротко и резко прозвонил дверной звонок.
Девушка дернулась, как от удара тока, стала похожа на загнанного в смертельную ловушку зверька…
Звягин подобрался. «Стоять тихо!»
Распахнув дверь, он намертво заклещил руку посетителя и втащил его в квартиру.
– А вот и убийца, – с ледяной интонацией произнес он. – Позвольте представить: гражданин Федорков Владимир Александрович, милый Боб, мальчик-зонтик, как вы его звали.
Юра не узнал отца: в резких чертах обнажилась волчья беспощадность, глаза горели зеленым холодным огнем. На посеревшем лице вошедшего мгновенно проступил пот, как дождь на глине.
– Садитесь.
Федорков стоял, не понимая слов, – очень высокий худощавый блондин, дорого одетый; отчего-то он казался чахлым, слабосильным. Звягин чуть крепче сжал его кисть, повернул, и он, морщась, почти упал на подставленный стул.
– Володя, – еле слышно простонала Дранкова.
Тот посмотрел с тупой покорностью и помотал головой. Худыми нежными пальцами в зеленых жилках крутил и дергал золотой перстень.
– Он не виноват… Это все из-за меня…
Звягин стремительно нагнулся к нему, впился в зрачки:
– Согласен? Не виноват? Не виноват – иди!
– Они все знают… – сказала Дранкова, бросила сумку, отвернулась и привалилась к шкафу, упершись лбом в холодное стекло зеркала.
– Знаем, – согласился Звягин. – Знаем, что вы долго отшлифовывали свои планы, предусматривая все подробности. Даже ту, что несколько ограблений, когда замки квартир не повреждены, могут навести на мысль о едином почерке, об одном и том же воре. И через раз ковырялись железками в замках – специально чтоб оставить там следы, якобы не ключом открыто. Так?!! Что?!
– Так…
– А поскольку в спецшколе учатся дети со всего города, то никому и в голову не придет связывать кражи в разных районах, когда одни замки нетронуты, а другие носят следы якобы отмычки, с одним и тем же человеком и одним и тем же местом. Так?
О первых трех ваших успешных походах рассказывать не буду, чтобы не повторяться. Вот показания вашей сообщницы. – Звягин подержал перед Федорковым два исписанных листка. – Перейдем к утру четвертого сентября.
Итак, вы взяли большую сумку и вышли из дому. Попросили встречную женщину узнать по телефону (номер наберете сами), работает ли сейчас Стрелкова, – мол, амурные дела, не можете спросить сами. Даже здесь подстраховались – чтоб никто не запомнил мужской голос. А вот в пароходство звонили уже сами, и вам подтвердили, что Стрелков в рейсе. Так?
– Если она все вам рассказала, то зачем вы мне пересказываете?..
– Я этого не говорила… – прошелестела Дранкова, не оборачиваясь.
Звягин быстро продолжал:
– Войти в подъезд несложно: надо только заранее, за недельку, постоять у дверей и посмотреть, какой код наберет входящий. Поднявшись, вы долго звонили в квартиру, чтобы удостовериться – пусто. Вошли, надев предварительно перчатки и обув музейные войлочные тапочки. Верно? Никаких следов и отпечатков.
И только оказались в гостиной, как услышали – кто-то вошел в квартиру почти следом за вами! Вы затаились за створкой открытой двери. Вы слышали, что он открывал дверь своим ключом, слышали, как он сменил обувь на домашнюю, как уверенно и спокойно двигается. Хозяин?! Квартирант?! Что делать, как быть, попадаться нельзя!
От страха вы плохо соображали. Вы дотянулись до вазы, стоящей рядом на столе. Вы мечтали, чтобы хозяин или кто там он есть зашел, скажем, в ванную, и вы бы выскользнули из квартиры! Но он направился в гостиную, и, как только он вошел, вы со всей силы ударили его вазой по голове.
Он упал и остался лежать неподвижно. И вы поняли, что убили его. Глубоко в мозгу у вас сидело: следы надо заметать, следы надо путать! И, видя на столе остатки завтрака, вы решили затеять инсценировку: здесь не должно пахнуть кражей, все должно выглядеть не так, как есть на самом деле! Вы ведь о подобных вещах размышляли не один раз, разные варианты в уме проигрывали. И поставили на стол еще чашку, тарелку, перебросили на нее объедки и крошки, чай в чашку налили и даже отхлебнули, чтоб следы губ на краю оставить. Но оставить отпечатки пальцев и обуви побоялись – ведь по ним вас можно будет идентифицировать! И, умница такой, быстро отбыли, ничего не взяв.
Читать дальше