Данил Харин - Под сенью звезд

– К вам никто не обращался с просьбой сдать комнату? – прозвучал неожиданный вопрос, выбившийся из общей череды.

– Нет, – ошарашено ответил Семен.

– Спасибо, Семен Петрович, – сказал следователь постарше, – Мы ни в коем случае не думаем, что Вы причастны к этому делу, но все же попросили бы Вас не уезжать никуда из деревни, скажем, в течение недели.

– Хорошо, – чуть растерянно сказал Семен, вставая, чтобы проводить следователей.

На крыльце Ударцев обернулся:

– Хороший у Вас дом, уютный, – он бросил оценивающий взгляд на хозяина и зашагал к калитке, второй следователь поспешил за ним.

Семен постоял на крыльце, пока двое не скрылись из виду, зашел в дом и закрыл входную дверь на замок.

– Не понравился мне этот Полоцкий Семен Петрович, – произнес старший из следователей, когда они завернули за угол.

– Да уж, – ответил второй, неосознанно трогая грязным пальцем воспаленный прыщ и морщась от неприятных ощущений.

– Да не трогай ты! – бросил первый раздраженно.

– Ага, – молодой одернул руку, – Просто зудит как-то.

– До свадьбы заживет, – Ударцев достал сигарету, начал разминать между пальцев, и продолжил свою мысль, – Один живет, дом по местным меркам роскошный, курит Мальборо… Во дворе новенький УАЗик, зафиксировал?

Младший кивнул.

– Откуда, блин, дровишки?

– Хер его знает… Думаешь, стоит пробить его?

– Да надо бы, но не сегодня. Завтра будет время, займешься! – он поднес к сигарете огонек спички, прикурил.

– Завтра, так завтра.

Двое подошли к машине. Ударцев плюхнулся на замызганное пассажирское сиденье. Его помощник влез за руль. Сунул ключ в замок зажигания, повернул. Мотор кашлянул и замолчал. Водитель спокойно повторил попытку. Обычное дело. УАЗик завелся с четвертого раза. Ударцев в это время, вдыхая кислый аромат, которым пропитался салон, мрачно думал про себя:

«Это запах нищеты. Нищеты и безнадеги. А тут еще этот тип с камином и Мальборо. Что-то с ним явно не так. Нужно его проверить. Но не сегодня. Это уж точно. Не сегодня». Несформировавшемуся толком в голове Максима Юрьевича Ударцева подозрению относительно причастности к их делу некоего Полоцкого Семена Петровича, так и не суждено было сформироваться. Смалодушничал следователь. Не прислушался к голосу своей интуиции, отложил дело на завтра, а завтра, как оказалось потом, было поздно. Хотя, может и к лучшему. По крайней мере, для него самого.

Разбитый УАЗик следователей прокуратуры, натужно ревя загибающимся движком, покатился по единственной в деревне улице и через пару минут скрылся из виду.

Закрыв за следователями дверь, Семен прямиком направился в свою спальню. Возле кровати он опустился на колени, пошарил правой рукой, вытащил запыленную, но совсем еще новенькую, купленную специально для подобного случая в городском торговом центре, большую коричневую сумку.

В сумке было практически все необходимое для долгого путешествия до столицы. Семен счел нужным добавить лишь свой любимый шерстяной свитер и книжку стихов в потрепанном мягком переплете. Потом он обошел дом, убедившись, что все в порядке, накинул ветровку и вышел во двор. Аккуратно, не торопясь, прибрал в сарай инструменты, которыми пользовался утром, закрыл теплицы, запер дом и присел на крыльцо, прикурив сигарету.

«Ехать надо, это не вопрос, а вот стоит ли позвонить? Ведь тот мужик в розовом галстуке предупреждал насчет звонков, очень строго предупреждал. Но ведь тут такое дело! С другой стороны, это нам кажется, что тут о-го-го, а там, выслушав рассказ про пропавших женщин, рассмеются и посоветуют потреблять меньше сивухи. И прощай тогда новенький трактор, американские сигареты и мечта съездить во Вьетнам. Нет звонить не стоит, а вот ехать надо. И если рассказ покажется им интересным, то прибавится в карманах очень ощутимо. Ладно. Все взял, все закрыл, с богом».

Мужчина закинул сумку на заднее сиденье УАЗика, огляделся. С востока надвигались рваные темно-серые облака, где-то вдалеке послышался раскат грома, ветер гнал по опустевшей в обеденный час улице смятую пластиковую бутылку. Бросив под ноги окурок, Семен уже взялся за поручень на двери и поставил левую ногу на высокую металлическую ступеньку, чтобы взобраться на водительское место, когда совсем близко, наверное, в соседнем дворе, оглушительно взвыла собака, взвыла так, как воют только от чудовищной, разрывающей на части боли. Семен вздрогнул всем телом, нога соскользнула со ступеньки, и он неуклюже повалился вперед. Лбом он впечатался в острый край железной крыши, содрав широкую полоску кожи, а коленом больно ткнулся в злополучную ступеньку.