Данил Харин - Под сенью звезд

Оно пело, пело голосами тысячи ангелов, (Аллилуйя!) заставляя сердце стонать и сжиматься до размеров замерзшего воробышка.

И не было ничего важнее, чем заглянуть за край. Всего несколько шагов и… Но все ее тело содрогалось в оргазмических припадках, ноги совершенно не слушались. Тогда она упала на живот и попробовала ползти, вонзая ногти глубоко в горячий песок, но все усилия были тщетны. Она кричала и бесновалась…

Потом все оборвалось. Они расцепились и обессилено упали на кровать. Дыхание было тяжелым, их била крупная дрожь. Казалось, ничто не заставит их пережить это снова.

Но через десять минут все повторилось, и повторялось еще множество раз, (до луны и обратно…) пока на третьи сутки он не уснул. Уснул всего на несколько часов… Когда он проснулся, дом был пуст.

В тот вечер он впервые попробовал кокаин.

С того дня его жизнь превратилась в постоянную погоню за ее призраком, хотя судьбой ему было начертано совсем другое.

Человек со шрамом наблюдал с вершины холма. Скрытый от случайных взглядов толстым стволом сосны. Вечерний сумеречный свет резал его, привыкшие к тьме глаза. Вековой голод скручивал желудок изощренными узлами, заставлял виски пульсировать болью, а слюну течь по мощному подбородку. У подножья холма, на берегу реки, притаилась небольшая таежная деревенька. Всего пять десятков домов… Целых две сотни человеческих душ!!! Душ, которые этой ночью станут принадлежать ему. Нужно только немного подождать. Совсем немного…

– Я знаю, что у тебя на уме, – голос раздался сзади.

Он стремительно развернулся, готовый к бою. Но смог увидеть только бесформенный силуэт на фоне заходящего солнца. Глаза заслезились:

– Кто ты?

– Тот, кто помог тебе выбраться из твоей мрачной обители и вновь увидеть этот прекрасный мир, – ответил силуэт.

– Это ты принес мне амулет? – рука человека со шрамом потянулась к шее и ухватила толстую цепочку, украшенную черным камнем, размером с земляной орех.

– Не в одиночку, – ухмыльнулся невидимка, шагая вперед и превращаясь в симпатичную, совсем еще юную девушку, – Мы принесли Амулет к Разлому и совершили обряд.

– Спутник позвал меня! – прорычал человек со шрамом.

– Да, да, – охотно согласилась девушка.

– Чего ты хочешь? – щека со шрамом недовольно дернулась.

– Чтобы ты не делал того, что собираешься, – прозвучал ответ.

– Это еще почему? – взревел он. Шрам залился алым.

– Потому что, это приведет тебя к гибели, – голос остался спокойным.

– Кто посмеет встать на моем пути?

– Ты знаешь ответ. Те же, кто и раньше.

Воспоминания, внезапно прорвавшиеся сквозь плотную завесу забвения, заставили его поморщиться.

– Вижу, ты все помнишь… – усмехнулась девушка, склонив голову.

– Хватит! – человек со шрамом махнул огромной рукой, – Что предлагаешь ты?

Он выслушал ее внимательно, (настолько внимательно, насколько позволяло пульсировавшее в висках чувство голода).

Дослушав, он с сомнением проговорил:

– Это достойная идея. Но на это нужно время, много времени. А они не дадут мне его.

– Время у тебя будет, – успокоил голос, – Время – это одна из двух вещей, которую мы предлагаем тебе за твою дружбу.

– У меня не бывает друзей, – рот скривился в недоверчивой ухмылке.

– Может поэтому, ты до сих пор и не мог победить? – она смело посмотрела прямо ему в глаза.

– Может быть, – сплюнул он под ноги, борясь с желанием наброситься на нее и, разорвав на части, полакомиться свежей кровью. В конце концов, любопытство взяло верх над голодом, – И что же это за вторая вещь?

Когда человек со шрамом услышал ответ, его глаза загорелись звериным огнем, а из уголка перекошенного рта потекла слюна:

– Я согласен! – прошипел он.

Часы на руке молодого человека, одетого в потрепанный серый пиджак и отвратительные коричневые туфли, показывали половину второго дня, а главная из двух улиц деревни была совершенно пуста. Но ни его, ни его попутчика, который выглядел еще моложе и кутался в легонькую ветровку, это обстоятельство нисколько не удивляло. Эти двое, как никто другой знали причину повального безлюдья охватившего в последнюю неделю эту, и пять соседних деревень.

Старшего из приметной двоицы звали Максим, а точнее Ударцев Максим Юрьевич. Ему было двадцать девять. Уже шесть лет он работал следователем районной прокуратуры, был на хорошем счету у начальства и на следующий год готовился к переводу в город. Вернее готовился до того, как на него обрушилось это дело, вонявшее как перевернутый грузовик со свежим навозом. Четыре почти одновременно пропавших женщины, к которым через две недели присоединились еще пять, а потом еще три. Уже больше месяца они с напарником мотались на разбитом УАЗике по окрестным деревням, заимкам лесорубов и трижды были в ближайшей женской колонии, но не узнали и не нашли почти ничего. Ни свидетелей, ни мотивов, ни тел.