Мария Вильчинская - Александра и Курт Сеит

1914 год, январь

– Ну как, видишь суженого? – Ниночка нетерпеливо заглянула сестре через плечо.

– Не вижу. – Шура честно попыталась всмотреться в глубину зеркала. – Никого там нет, кроме нас с тобой.

Она поежилась и поджала босые ноги. Не очень-то уютно сидеть в одной сорочке, хорошо что они хотя бы дома это затеяли, а не в бане, как собирались поначалу.

– И не увидит, – авторитетно заявила Таня, листая толстенную книгу. – Написано же: «Гадание на суженого-ряженого по зеркалам надо проводить в чистой рубашке без пояса, с распущенными волосами, в полночь…»

– Как раз полночь.

Но Таня только возвысила голос, отметая робкие Ниночкины возражения:

– «…в одиночестве!» А нас здесь четверо.

– Все равно это глупости и деревенские суеверия, – пренебрежительно сообщила Валентина, и тоном, и всем своим видом демонстрируя, что уже переросла подобные детские забавы. – И мама была бы против, такие гадания не одобряются церковью, а уж образованные люди и вовсе не должны…

– Какая ты скучная, Тиночка, – прервала ее Таня. – А как же Пушкин? И Жуковский! Татьяна Ларина гадала на суженого, Светлана тоже.

– И чем для Светланы это закончилось? – насмешливо парировала Валентина и процитировала: – «Глядь, Светлана… о творец! Милый друг ее – мертвец!»

Слушая их перепалку, Шура только вздыхала. Почему-то все время так получалось, что придумывала всякие затеи Таня, а отдуваться приходилось ей. Вот и сейчас – они все вместе решили погадать на будущего жениха, достали зеркала, зажгли свечи, положили тарелку, а потом вдруг выяснилось, что Валентина слишком взрослая для таких «глупых игр», а Таня, видите ли, вообще не собирается замуж, а хочет стать актрисой.

Хорошо, что мама ее не слышала – пусть Таня им и родственница, но после такого заявления ее и в гости бы приглашать перестали. Вдруг она на самом деле пойдет на сцену, она может, у нее такой характер…

Шура вновь вздохнула. Ей бы такой характер! Почему она не умеет отстаивать свою точку зрения, как Таня? Может потому, что она самая младшая и ее все равно никто не слушает?

Плохо быть младшей – тебя всегда считают самой маленькой и глупой и все стремятся тобой командовать. Валентина ведь старше нее всего на год, а Таня на два, но обе ведут себя так, словно они уже взрослые, а она – неразумный ребенок. А ей, между прочим, уже тринадцать, сто лет назад в этом возрасте можно было замуж выходить!

Хотя чем бы она отговорилась от гадания? Как Ниночка – что из зеркала высунется черт и даст ей пощечину? Ох, бедная Ниночка, она в их семье самая старшая, но после того, как переболела менингитом, превратилась снова в малое дитя…

А тем временем спор о гадании уже перешел в литературный диспут, и Таня с Валентиной наперебой цитировали балладу Жуковского о Светлане, выбирая места пострашнее. Закончилось это, конечно, тем, что они насмерть перепугали Ниночку.

– За Светланой правда пришел мертвый жених и утащил ее в могилу?

Шура поспешно обняла сестру и вытерла ей слезы:

– Не бойся, Светлане просто приснился страшный сон. Потом к ней приехал жених, живой и здоровый, и они поженились.

Валентина и Таня, видимо, слегка устыдились, во всяком случае они прекратили спорить, и совместными усилиями им вскоре удалось успокоить Ниночку. Шура уже надеялась, что и с гаданиями на сегодня покончено, но не тут-то было.

– Татьяне Лариной, кстати, тоже после гадания приснился страшный сон, – заметила Таня, возвращаясь к литературному спору.

– Но зато в нем был Евгений Онегин. – Валентина задула свечи. – Шура, убери зеркало, не надо, чтобы слуги знали, чем вы тут занимались.

А она сама, конечно, как всегда ни при чем! Впрочем, если Шура, как обычно, промолчала, то Таня не преминула ангельским голосом поправить:

– Чем мы все четверо занимались, Тиночка. А что касается сна Татьяны Лариной, то Онегин-то ей приснился, но она же не вышла за него замуж. Нет, сны будущее не предсказывают, они говорят совсем о другом. В Австрии есть такой доктор Фрейд, он лет десять назад написал книгу «Толкование сновидений», так вот он утверждает, что сны… – Она как-то странно хихикнула, посмотрела на Шуру и Ниночку и вновь приняла серьезный вид. – Я тебе потом об этой книге расскажу, не при детях.

– Я не ребенок! – возмутилась Шура. Но ее никто даже не слушал. «Евгений Онегин» интересовал Валентину и Таню гораздо больше.