Игорь Соколов - Любовь по Цикенбауму

– Возможно, вы что-то поели?

– Ага! Я съел самого себя! – усмехнулся Цикенбаум…

– И не подавились?

– Нет! Теперь я переварил свое содержимое и могу заново начать жить! – загадочно прошептал Цикенбаум…

– А где ваши девы? – спросил я, озираясь по сторонам…

– Что? Уже соскучился?

– Нет! Просто интересно!

– Девы! Ау! – закричал Цикенбаум, и голые девы неожиданно спрыгнули к нам с деревьев в снег, а потом кинулись обнимать и целовать меня и Цикенбаума…

– К чему стремился, на то и напросился! – крикнул Цикенбаум, уже раздетый девами и поваленный на снег…

Я тоже был повален девами в снег и очень нежно, осторожно изнасилован…

Через некоторое время мы сидели с Цикенбаумом на берегу Осетра и тихо рассуждали о бренности нашей жизни, а девы уже оделись и разожгли поблизости костер, и тоже пили водку… Со временем меня охватила необъяснимая печаль и я заплакал… Девы целовали меня и смеялись, а Цикенбаум около костра пытался даже сплясать «Русскую плясовую», но у него ничего не получалось и он постоянно падал, и чертыхался…

Неожиданно я пришел в себя, и даже смог выйти из этого загадочного пространства, где Цикенбаум и девы вели свое загадочное и отдельное от всего мира, самостоятельное существование…

Потом пошел снег, а мы снова пили водку с Цикенбаумом и рассуждали уже о безумии нашей жизни… Девы снова разделись и повалили нас в снег… Костер продолжал гореть уже самым таинственном образом, потому что в нем не было дров, а девы насиловали нас и смеялись… И что-то в этом было явно не так…

Об этом я позже и спросил Цикенбаума, но он лишь в ответ повертел пальцем у виска, сплюнул, растер в снегу ногой свой слюну и пошел по делам… И девы тоже куда-то исчезли, и у всех была своя загадочная жизнь… Которую объяснить было невозможно… Аминь!

Мы с Цикенбаумом опять сидели у Осетра и глядели на бурные волны убегающие из под моста вдаль и пили водку. Была слегка морозная ночь. Пар шел изо рта, а мы любуясь бурными волнами, рассуждали о жизни…

– Есть ли в жизни такое совершенство, которое бы помогло преодолеть свое неесовершенство? – спросил я Цикенбаума.

– Думаю, есть, – ответил он мне не сразу, что-то вроде несовершенного совершенства, это когда ломанная линия помогает прямой преодолеть препятствие, помогая ей согнуться и пройтись как бы по своей траектории, как и в эжтих волнах, ведь они же не просто так бьются о камни, а с очень огромным смыслом!

– И что же вообще будет, Арнольд Давыдович? – разволновался неожиданно я.

– Ты о чем? – усмехнулся он, продолжая глядеть на волну убегающего в Оку Осетра…

– Я о том, что будет с нами потом?

– Будет много интересного, – уверенно улыбнулся Цикенбаум, – во Вселенной есть силы высшего разума, которые могут синтезировать любые вещества на любом уровне!

– Это уже наука! – разочарованно вздохнул я…

– Не только наука, но и религия, – глотнув водки из бутылки, чему-то своему засмеялся Цикенбаум…

– И наука, и религия обе женского рода, – вздохнул я…

– Н-да, и заметь, что поэтому-то они постоянно и рождают в человеке то самое несовершенное совершенство, благодаря чему мы все обретаем некий полет своих мыслей!

– Неуклюже мы однако летаем, Арнольд Давыдыч!

– Так, идеального полета быть не может вообще! Человек так устроен, что его идеализм всегда рушится под основанием непосильных идей! Ведь человек хочет большего, чем может сам одолеть, почувствовать!

К нам приблизились обнаженные девицы. От их тел шел пар и они сразу же обняли сначала Цикенбаума, а потом и меня.

– Откуда они взялись? – спросил я Цикенбаума…

– Ну, ты же знаешь, что некая Высшая сила делает все для того, чтобы закрыть нам с тобой глаза на окружающий мир и все мироздание…

Однако он не договорил, девушки схватили его и утащили в большой фургон, стоящий возле реки… Вскоре и меня они затащили туда же… Пол фургона был выстелен звериными шкурами, где пьяный Цикенбаум уже слился с одной из смеющихся дев…

– Девы, не трогайте меня! – прошептал я, и тут же одна из них повалила меня на шкуры рядом с Цикенбаумом и оседлала… Через час наш фургон вздрогнул и куда-то поехал от Осетра… Уже задумчивые и тихие, мы с Цикенбаумом, слегка поглаживали удовлетворенных нами дев и пытались что-то вспомнить из нашего предыдущего разговора…

– Так зачем же, Арнольд Давыдыч, нам нужно это несовершенное совершенство? – задумался я…