Рустем Юнусов - То ли свет, то ли тьма

Наконец мы простукиваем и прослушиваем пациента. На грудной клетке я показываю точки, где лучше выслушиваются патологические шумы сердца. Студенты по очереди прикладывают фонендоскопы к грудной клетке. При этом с лица больного не сходит глупая улыбка.

Уже в учебной комнате я рассказываю студентам об истории заболевания больного, которую мне предварительно удалось выяснить со слов матери. Я выделяю клинические симптомы заболевания, объединяю их в синдромы, объясняю их происхождение, то есть провожу клинический разбор. На этот раз студенты слушают меня внимательно. Больной произвел на них впечатление, к тому же, возможно, кто-то из студентов группы знает о наркотиках уже не понаслышке.

Затем я демонстрирую рентгенологические снимки больного. Вследствие рецидивирующей тромбоэмболии в правом и левом легком по всем полям образовалось множество различного размера тонкостенных полостей. Смотришь на снимки и думаешь: чем только больной дышит!

– Какие вопросы по представленному клиническому случаю? – спрашиваю в заключении я студентов.

Все притихли, молчат.

– Раз у вас ко мне нет вопросов, то вопросы после перерыва будут к вам у меня.

– Кто какие шумы выслушал у больного при аускультации сердца? И вопрос второй: какой порок сформировался у больного вследствие инфекционного эндокардита? – спрашиваю я студентов по списку.

Они неуверенно отвечают в разнобой, как лебедь, рак и щука, хотя клинический случай мы только что разобрали.

Впрочем, что говорить о студентах, если дифференцировать шумы в сердце не может большинство наших поликлинических докторов. Шум-то доктор при аускультации слышит, но сказать какой он – диастолический или систолический – затрудняется, хотя и делает при этом на лице умную мину. Поэтому я студентам говорю:

– Если вы заподозрили у больного заболевание сердца, то нечего изображать из себя Гиппократа, направляйте больного на эхокардиографию. При ультразвуковом обследовании сердца в большинстве своем вы получите диагностически значимую информацию… Какой же основной метод диагностики ТЭЛА? – продолжаю я спрашивать студентов и сам же на поставленный вопрос отвечаю, ибо самому рассказать студентам тот или иной материал легче, чем дождаться ответа. – Для диагностики ТЭЛА мы применяем сцинтиграфию – внутривенное введение больному радиоактивного фармпрепарата. При этом если та или иная часть легкого вследствие закупорки сосуда эмболом не будет кровоснабжаться, то в эту часть легкого не сможет попасть радиоактивный технеций, и на сцинтиграммах мы увидим «немые зоны».

С некоторых пор мы также говорим студентам о стоимости того или иного метода обследования, а также лекарственного препарата. Часто наши больные желают обследоваться и лечиться, но цена для них является неподъемной, и врач должен знать об этом. Нерадивые же доктора «смотрят больному на руки», связаны меркантильными отношениями с аптеками и перво-наперво назначают пациентам самые дорогие препараты.

Студенты с интересом разглядывают сцинтиграммы. Демонстрационный материал разнообразит занятие.

Разбираем далее возможности ангиопульмонографии – введение контрастного вещества в легочную артерию. Технически это выполнить непросто: через подключичку вводится зонд в верхнюю полую вену, затем зонд проталкивается далее – в правое предсердие, правый желудочек, и мы в легочной артерии.

В настоящее время этим методом владеют многие ангиохирурги. Впервые же сам себе в 1927 году под контролем рентгеновского аппарата ввел зонд в правый желудочек немецкий ученый Ферсман. За этот эксперимент его признали душевнобольным и поместили в психиатрическую клинику, а затем выпустили и наградили Нобелевской премией.

Обо всем этом я рассказываю на занятии. При этом студенты, лишенные интеллекта ржут, я не преувеличиваю, как лошади. Вот и сейчас Баскетболист и Петров рассмеялись так, что над ними стали смеяться студенты.

А ангиограммы на занятии по ТЭЛА я демонстрирую уникальные. Как-то я их показал нашему профессору – рентгенологу. Рассматривая их внимательно, он был в восторге, но студенты не могут оценить должным образом демонстрационный материал.

– Вот у этого больного, – показывая ангиограмму, говорю я, – эмболия основного ствола легочной артерии возникла на операционном столе. При этом доктора не только диагностировали эмболию, но и успели провести ангиопульмонографию. Причем, обратите внимание, чтобы был лучше виден сосудистый пучок, снимок сделан не в прямой проекции.