Маргарет Джордж: Последний танец Марии Стюарт

– Мне еще никогда не было так горько, – прошептала она.

– Мы попробуем снова. Должен быть другой план. На этот раз мы наймем собственных гребцов.

Она невольно улыбнулась:

– Кто же это будет? Гарнизонные солдаты?

– Я кого-нибудь найду, – упрямо сказал он. – Возможно, ваши люди…

– Джордж, я должна дать вам нечто такое, что послужит условным сигналом, если нам станет трудно встречаться и беседовать друг с другом. Это чудо, что здесь никого нет. – Она сняла жемчужную сережку. – Серьги легко потерять и легко найти. Если вы вернете мне эту сережку, я пойму, что это значит: «Я получил ваше сообщение» – или «Все готово». Короче говоря, это значит «Да».

Она протянула ему сережку.

На следующий день Джорджа нигде не было видно. То же самое повторилось и на другой день. На третий день Мария наконец решила спросить о нем леди Дуглас.

– Мадам, моего сына отослали на берег из-за чрезмерно близкого знакомства с вами. До некоторых людей дошло, что он – как бы это сказать? – поддался чарам Стюартов. Я сама знаю, как трудно бывает противиться им. – Она усмехнулась.

– Как удачно для Шотландии, что вам это не удалось, – сказала Мария. – Иначе сейчас, в час жестокой нужды, у нас не было бы регента. – Удалось ли ей скрыть сарказм, звучавший в ее голосе? Но как быть с Джорджем? – Но я не понимаю, что вы имеете в виду, когда говорите о Джордже.

– Он внушил себе, будто влюблен в вас, и вы поощряли это, – ответила леди Дуглас. – Этот факт крайне опечалил его сводного брата лорда Джеймса. Но, будучи матерью, я обязана думать обо всех своих детях и об их будущем. – Она изогнула бровь и усмехнулась. – Я думаю лишь о том, что будет лучше для Джорджа, – с притворным смирением добавила она.

– Как и я, леди Дуглас. Я очень привязалась к нему… – Мария позволила этим словам многозначительно повиснуть в воздухе. – …И находила его общество чрезвычайно приятным. Но я не имела понятия, что Джордж может испытывать ко мне более глубокие чувства. Это требует некоторого размышления… Между тем очень хорошо, что он останется в стороне до тех пор, пока не будут сделаны определенные выводы относительно его будущего… Да, вы поступили очень мудро.

Леди Дуглас широко улыбнулась. Знаменитая удача Дугласов снова не изменила им.

Март, с его серыми небесами, постоянными туманами и дождями наконец сменил апрель. Мария со своими слугами старалась держать Великий пост; в их нынешнем удрученном состоянии было нетрудно сторониться любого веселья и ходить с постными лицами. Лишь Мэри Сетон знала о неудачной попытке побега, но все слышали об изгнании Джорджа за чрезмерное внимание к королеве. Казалось, что каждого, кого могли заподозрить в интересе или сочувствии Марии, ожидала сходная судьба. Сначала Рутвен, теперь Джордж.

Марии удалось отправить одно письмо во Францию. Она написала Екатерине Медичи.

«С чрезвычайными трудностями мне удалось найти верного слугу, дабы объяснить Вам свое несчастное положение. Умоляю Вас проявить сострадание ко мне, так как лорд Джеймс, ныне занимающий пост регента, в частной беседе сообщил мне, что Ваш сын, король Франции, собирается заключить мир с французскими гугенотами и одним из условий мирного договора будет отказ от любой помощи для меня. Я не могу поверить этому, ибо после Бога я более всего полагаюсь на Вас и короля, что может засвидетельствовать податель сего письма. Прошу Вас оказать ему такое же расположение, как если бы на его месте оказалась я, и не осмеливаюсь просить о большем, кроме надежды на то, что Бог не оставит Вас в своей бесконечной милости.

Писано в моей тюрьме, в последний день марта».

Ученики Кальвина! Сначала они обратили шотландцев в свою веру и разорили страну, а теперь пытались сделать то же самое во Франции. В Шотландии их называли реформистами, а во Франции – гугенотами. Говорили, что во Франции их много тысяч и они имеют военную организацию. Волны насилия прокатывались по Франции, пока гугеноты боролись с католической церковью за власть над умами людей. Именно гугеноты убили герцога Гиза и коннетабля Монморанси и стали настолько могущественными, что Екатерина Медичи начала искать примирения с ними.

Повсюду выстраивались боевые порядки. Голландцы – тоже протестанты – взбунтовались против испанского правления. В Испании инквизиция стремилась уничтожить любых протестантов, скрывавшихся от ее гнева. Словесные дуэли между реформаторами более мягкого толка и добродушными католиками сменились ожесточением и бескомпромиссностью с обеих сторон. Трентский собор, завершившийся пять лет назад, принял грозную резолюцию о невозможности примирения с протестантами. Все, что протестанты ставили под сомнение: исповедь перед священником, молитвы святым и верховная власть папы римского, – провозглашалось абсолютно необходимым для спасения души. Католик даже не мог присутствовать на протестантской службе, не подвергая свою душу опасности. Поле битвы было обозначено, флаги развернуты, и трубы давали сигнал к бою. На стороне протестантов, словно игроки в деревенском футбольном матче, были Скандинавские страны, Англия, Шотландия и Нидерланды. На стороне католиков выступали Италия, Португалия и Испания. В Германии и Франции произошел раскол.