Маргарет Джордж: Последний танец Марии Стюарт

Он имел странную привычку дергать головой при разговоре, отчего казался туповатым, хотя это было совсем не так.

– Да, – задумчиво произнес Джордж. – Можно поменяться одеждой с одной из служанок. Но как она покинет остров? Ворота постоянно находятся под охраной; даже когда солдаты ужинают, между половиной восьмого и девятью вечера, их запирают на замок.

Джордж обнаружил, что все чаще думает о королеве: о тихом, доверительном тоне ее голоса и о ее гибких изящных руках. Она начала проникать даже в его сны и делать с ним такие вещи, о которых он не осмеливался и помыслить при свете дня.

– Она может выбраться из эркерного окна в круглой башне, – предложил Уилл. – Оно находится лишь в восьми футах от земли.

Но когда Мэри Сетон попробовала провести эксперимент, она вывихнула лодыжку. Под окном как попало валялись гладкие камни и валуны, мешавшие сохранять равновесие.

Потом, когда Джордж в конце февраля сидел на причале, он увидел приближающуюся лодку, на которой везли постиранное белье. Эта лодка совершала еженедельные рейсы, и тюки с чистым бельем лежали посередине. Впереди и сзади сидели четверо лодочников, сосредоточенно взмахивавших веслами.

Прачки! Их было три, и они носили бесформенные темные плащи; их лица были невыразительными и почти бесцветными. Под плащами Джордж мог видеть тяжелые грязные башмаки на деревянной подошве. Женщины казались огромными, темными и зловещими, словно три парки, особенно когда они медленно направлялись по тропе к замку, с достоинством неся на плечах тяжелые узлы с бельем. Джордж поспешил за ними в надежде рассмотреть их лица и увидел – как странно! – что они действительно напоминали Клото, Лахезис и Атропос.

Когда женщины обернулись и уставились на него, он почувствовал себя глупо. В очередной раз он поддался соблазну наделить обычного человека или ситуацию мифическим величием. Он скованно кивнул и отвернулся.

Тем не менее его сердце гулко забилось. Он нашел способ. Мария могла переодеться и просто выйти вместе с ними, закрыв лицо. Это будет легко, потому что их одежда надежно скроет ее лицо и фигуру. Нужно организовать побег, пока весна еще не вступила в свои права.

Он подкупил прачек, и три парки взяли деньги точно так же, как это делали все обычные люди. По указанию Марии он направил сообщение Джону Битону – родственнику Мэри Битон из верной роялистской семьи, которая служила Марии в Холируде, – а также лорду Сетону и лэрду Риккартону, одному из доверенных людей Босуэлла. Они с вооруженными помощниками должны были собраться в горной долине в окрестностях Кинросса и ждать сигнала об удачном побеге. А потом направиться в крепость Гамильтонов.

– Все будет зависеть от вашего умения пройти незамеченной сто футов от башни через ворота и до лодочного причала, – сказал Джордж. – Постарайтесь не попадаться на глаза моим сестрам.

Две самые юные девушки из многочисленной семьи Дуглас, четырнадцати и пятнадцати лет, были приставлены к Марии «для компании» и в знак протеста против родителей тайно устроили культ ее личности. В результате, к отчаянию Марии, они следили за каждым ее движением.

Мария рассмеялась:

– Это будет труднее всего. Я заметила, что они следят за мной, даже когда думают, что я сплю.

– Не могу их винить, – сказал Джордж.

Мария ощутила легкий трепет предостережения. Она не осмеливалась смотреть на него, чтобы не поощрять его зарождавшуюся страсть. Тем не менее она была тронута и польщена.

– Очень утомительно, когда тебя считают богиней, – продолжила она. – Это далеко не так приятно, как можно представить.

«Ну вот, – подумала она. – Теперь я его предупредила».

– К трем часам, когда прачки соберутся уходить, я постараюсь отвлечь сестер или дам им какое-нибудь поручение – например… например, разобрать вещи для штопки, – быстро сказал Джордж, и она поняла, что теперь может смотреть на него.

Он был очень красивым, настолько, что в семье его называли «красавчик Джорджи». Мария мимолетно подумала, почему он до сих пор не женат или хотя бы обручен. Он происходил из богатой и высокопоставленной семьи, был красноречив, хорошо образован и отлично сложен. Может быть, он набожен и хранит целомудрие для Бога? Но нет, у протестантов это не принято. Взять хотя бы Джона Нокса!

– Чему вы улыбаетесь? – Он рассматривал ее так же пристально, как и его сестры.

– Я гадала, нет ли у вас тайного желания стать монахом, – лукаво отозвалась Мария.