Чак Паланик - Сочини что-нибудь

Нажав красную кнопку на корпусе дефибриллятора, вы претерпите кое-какие изменения, это правда, но вы о них не узнаете. Если подросток устроит себе электролоботомию, ему потом и убийство с рук сойдет.

На внеклассных занятиях я спросил у Бориса Деклана: больно было? Он сидел в столовке, спустив штаны до колен; на висках у него краснели следы от ожога. Я спросил: больно бьет током? – и он не ответил. Только вынул палец из жопы и задумчиво так обнюхал. В прошлом году он набрал больше всех баллов по учебе.

Во многих отношениях он стал куда стремнее, чем раньше. Оголив зад посреди столовки, предлагает мне понюхать его палец.

– Нет уж, спасибо.

Борис Деклан ничего не помнит. Улыбается слюнявой наркоманской улыбкой. Измазанным в говне пальцем стучит себя по виску и тычет в сторону стены; там плакат от службы психологической помощи: белые птички на фоне голубого неба. Внизу надпись туманными буквами: «Настоящее счастье – воля случая». Администрация этим плакатом завесила место, на котором прежде висел дефибриллятор.

В общем, куда ни приведет жизнь Бориса Деклана, он окажется там, где надо. Он уже в нирване для поврежденных башкой. Школьный округ был прав: пойдет волна подражаний.

Иисус, без обид: кроткие земли́ не наследуют [10] Мф. 5:5: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». . Если судить по сообщениям реалити-телевидения, ее заграбастают горлопаны. И я говорю: пусть. Кардашьяны и Болдуины – как инвазивные виды. Вроде кудзу или полосатых мидий. Пусть дерутся за власть над дерьмовым миром реальности.

Долгое время я слушал дядюшку и не дергался. Теперь вот не знаю. Газеты предупреждают о террористах и бомбах, начиненными спорами сибирской язвы, и новых вирулентных штаммах менингита, а в утешение могут предложить разве что скидочный купон в двадцать центов на дезодорант.

Как это манит: ни сожалений, ни тревог. Все успешные ребята из моей школы уже поджарили себе мозги, остались только лохи. Лохи и те, кто туп от рождения. Ситуация – пипец, я просто неумолимо стану отличником. Но тут дядюшка Генри отсылает меня в Туин-Фолс. Думает так отсрочить неизбежное.

Сидим в аэропорту у гейта, дожидаемся посадки, и я отпрашиваюсь у дяди в туалет. В уборной притворяюсь, будто мою руки, а сам смотрю в зеркало. Дядюшка спрашивает: чего это я много в зеркало на себя любуюсь. Отвечаю: не любуюсь, ностальгирую. Смотрю, как мало осталось от родителей.

Отрабатываю мамину улыбку. Люди редко практикуют улыбки, и потому, когда приходит время явить всем счастливый вид, они никого не могут одурачить. Я практикую собственную улыбку – и вот он, мой билет в блестящее будущее работника цепочки закусочных. Не то что унылое существование всемирно известного архитектора или хирурга-кардиолога.

Еще я вижу в отражении – точно пузырь с моими мыслями, как в комиксах, – дефибриллятор на стене. У меня за спиной, совсем рядом. Заперт в металлическом шкафчике за стеклом – разобьешь, и включится сигнал тревоги, засверкает красный сигнальный огонек. Надпись над шкафчиком: «АНД», и рядом значок – молния, бьющая в сердце. Шкафчик похож на бронированную витрину с какой-нибудь короной, как в голливудском фильме про ограбление.

Я вскрыл его. Тут же срабатывает сигнализация, загорается мигалка. Быстро, пока не прибежали герои-спасатели, устремляюсь в кабинку для инвалидов. Присев на крышку унитаза, открываю коробочку: внутри на крышке – инструкция на английском, испанском и французском. Плюс комикс. Такая вот защита от дурака. Если протянуть слишком долго, шанс пропадет. Скоро все дефибрилляторы окажутся под замком. Вне закона. И будут они только в распоряжении медиков.

У меня в руках – мое вечное, непроходящее детство. Моя личная Машина Блаженства.

Руки действуют сами собой, пальцы снимают защитную пленку с наклеек на электродах. Уши ждут, когда раздастся громкий гудок, извещающий о том, что аппарат заряжен и готов жахнуть.

Большие пальцы знают, как лучше. Сами легли на красную кнопку. У меня в руках будто джойстик. Я словно президент в одном шаге от ядерной войны. Стоит нажать – и старого мира не станет. Начнется новая реальность.

Быть ли не быть? Животных Господь благословил отсутствием выбора.

Всякий раз, как я открываю газету, меня тошнит. Еще секунда, и я забуду, как читать. Плевать будет на глобальное изменение климата, на рак и геноцид, на гибель природы, на атипичную пневмонию и религиозные конфликты.

По громкой связи называют мое имя. Я и его скоро забуду.