Хён Чжингон - Удачный день

– Тяжело же вам приходится из-за меня? Это я во всем виновата…

– Да ты что? И вовсе ты не виновата, это все я… – он от стыда опускал голову.

А ситуация тем временем становилась все более критической. Внезапно выяснилось, что совсем недавно, поддавшись соблазну и уговорам своего приятеля, он подделал личную печать своего отца и взял под его имя деньги в долг. Тот, кто дал ему эти деньги, разумеется, знал о подлоге, но сейчас, когда отец наотрез отказался отдавать долг назад, бросился угрожать доносом в полицию, мол, я там все расскажу и о поддельной печати, и о твоем мошенничестве, если не вернешь все до последней воны в течение недели. Мягкий и нерешительный по своему характеру, он весь извелся и даже лицом пожелтел. Несколько раз он пытался уговорить мать, чтобы она убедила отца, и даже пытался поговорить с отцом лично, но по его нахмуренным бровям и опустившимся плечам было понятно, что цели своей он не достиг. Он то и дело нетерпеливо вскакивал с места, затем снова садился, снова вскакивал, и нервно расхаживал по дому, не зная, что делать.

Он мог в течение долгого времени сидеть совершенно неподвижно, словно каменное изваяние Будды, рассеянно слушая ветер и полностью погрузившись в свои мысли.

Наступил вечер предпоследнего дня той самой недели, которую ему отмерили кредиторы. На высоком летнем небе висела яркая луна. Поужинав, мы вышли на улицу, сели на скамейку и начали смотреть на луну. Приятное воспоминание неожиданно всплыло у меня в голове.

– В прошлом году в это время мы катались по реке Ханган… [2]  Ханган – река в центре нынешнего Сеула. Во времена, описываемые в рассказе, она была еще за пределами города.

Перед моим взором предстали набегающие прохладные волны реки и корабль, разбивающий собственную тень на воде. Мне вдруг стало жарко и невыносимо тоскливо на душе. Но даже при всем моем бесстыдстве, у меня не хватало совести просить его отвезти меня покататься на лодке. Он вон даже голову не мог толком поднять на луну, весь в раздумьях о своих долгах, о какой прогулке могла идти речь?

– Такой красивый вечер, а я сижу дома и даже выйти не могу…

Я уже скучала по бурной жизни кисэн. Сожаление о своем решении начать замужнюю жизнь накрыло меня с головой. Откуда-то послышался плач, а когда я обернулась, то увидела, что это плачет он.

– Почему вы плачете?

Он не сразу ответил. Всхлипывания мешали ему связно говорить.

– Если я сяду в тюрьму, ты… ты снова станешь кисэн?

Он посмотрел на меня со слезами на глазах. Внутренне я вздрогнула. Как это он так точно угадал мои мысли? Внешне же я, как опытная женщина, вежливо удивилась.

– Что это вы такое говорите?

– Ну, если я буду в тюрьме, ты, наверное, снова будешь пользоваться большой популярностью у других мужчин!

Мне было, конечно, немного жалко, что он будет сидеть в тюрьме, но говорил он все верно. Вслух же я сказала совершенно другое.

– Какие глупости! Пусть даже вас и посадят в тюрьму, но ведь это не значит, что я больше не ваша! Разве я могу снова вернуться к судьбе кисэн? Я лучше буду жить в доме вашего отца и дожидаться вас.

С моих уст словно стекал сладкий мед. Он, кажется, был потрясен моими словами.

– Это правда?

– Конечно, правда!

– Ты будешь ждать меня, хранить верность и не встречаться с другими, пока я буду в тюрьме?

– Именно так, буду ждать вас и хранить верность только вам.

Я послушно повторила за ним его слова, а самой внутри стало смешно от слова «хранить верность». Будто какой рассказ из средневековья читала, ей-богу.

– А если я не пойду в тюрьму, а умру?

Он пристально посмотрел на меня. Его взгляд был необычно острым, поэтому я отвернулась от него.

– Тогда я тоже умру вместе с вами.

Какой же я нехороший человек! Я тихонько запела народную песню, в которой говорилось о верности жены своему мужу. Услышав, как я пою, он вдруг резко вскочил на ноги, словно приняв какое-то важное решение.

– Пойдем внутрь дома, я хочу поговорить с тобой.

Наверное, помиловаться хочет напоследок, подумалось мне. В нем все еще оставалась какая-то непонятная стеснительность, он даже за руку не мог меня взять при людях, поэтому все проявления чувств у нас всегда происходили за закрытыми дверьми. А в последнее время он ластился ко мне постоянно, из-за всех его сложностей с финансами. Смекнув, что и в этот раз он позвал меня в комнату с этой целью, я сначала хотела немного поломаться из кокетства, но потом вспомнила его слезы, пожалела его и вошла в комнату вслед за ним. Он тут же закрыл за нами дверь. Ну что ж, похоже, я не ошиблась в своих предположениях.