Хабиб Ахмад-заде - Хроники блокадного города

Приятель, я вижу, ты утомился, забудь. Какая теперь разница: удалось ли мне заполучить тот самолет или нет?.. Короче говоря, с той поры много воды утекло. Произошла революция [8] Имеется в виду Исламская революция в Иране в 1979 г., которая положила конец монархии и установила республиканский строй. , и отец перестал ездить в Кувейт, чтобы привозить мне игрушки. Да и я уже не думал об этом, и вот несколько лет тому назад, уже во время войны [9] Речь идет об Ирано-иракской войне 1980–1988 гг. , мне случилось пройти по улице, на которой расположен универмаг. Она проходила прямо у берега… Я шел в штаб, как вдруг… Вот мы попали. Пойдут теперь толки. Человек-то жив. Я помню, что обещал рассказать всю правду. Значит, не буду называть его имени. Он был за рулем и остановился рядом со мной и приветливо предложил подвезти, но я извинился и побежал бы по дороге, как вдруг заметил Фархана, который вместе со своей собакой сидел на солнце, развалившись у дверей универмага. Я сказал, что мне нужно зайти в универмаг, и, зная, что пара глаз внимательно следит за мной, зашел внутрь и скрылся в тени. Ни Фархан, ни его собака – никто не обратил на меня никакого внимания. Это была удивительная собака. Если бы мы смогли ее найти, здесь она бы нам сильно пригодилась. Знаешь, что это за псина?.. Что ты вообще знаешь? Разве ты не из этого города?! Слушай, эту собаку привез сюда итальянский цирк, который приезжал к нам еще до революции. Представь себе, что этих собак посадили на цепи в больших цирковых шатрах между клетками с животными. Это были страшные волкодавы. Стоило им посмотреть в глаза человеку, как у того от страха душа уходила в пятки. Одним словом, этих собак привезли к нам для того, чтобы никто не посмел что-нибудь украсть из цирка. Однако, когда цирк уехал, оказалось, что кто-то украл одну такую собаку. Короче говоря, это была она самая.

Когда я зашел в универмаг, увидел, что все стекла разбиты и в витринах их уже нет. Но товаров была куча. Я смотрел, смотрел и вдруг заметил самолет. Именно тогда я сам замер и подумал: «Вот видишь? Ты хотел, чтобы все вокруг застыли на месте, но сейчас никого поблизости нет: ни хозяина, ни прохожих, ни водителей с мотоциклистами». Дело в том, что с началом войны все сбежали. «Парень, ты чего застыл? – спросил я у самого себя. – Теперь остались только ты, эта разбитая витрина и тот самый самолет, который много лет гордо наблюдает со своей высоты за тобой и такими, как ты…» Но потом я заметил Фархана, который, как я знал, из-за одного происшествия в дни революции наполовину ослеп. Приятель, я и об этом расскажу, отстань. Который час?.. Почему нас не сменяют?..

Эта история с ослом так и не пошла несчастному впрок. После революции со всякой этой гадкой выпивкой стало сложнее. Как-то раз два приятеля спрашивают у него:

– Ты что-нибудь достал?

Он отвечает им напрямую:

– Ничего. Есть только одна бутылка. Толком не знаю, что это. Вы не пейте. Боюсь, мало ли что.

А те хитро говорят:

– Мы пили вместе в радости, так выпьем и в горе. Если что случится, так пусть со всеми нами.

Короче говоря, один из этих удальцов отдал Богу душу прямо за кинотеатром «Тадж», а другой – уже в больнице. А бедолага Фархан с тех пор от проклятой выпивки почти лишился зрения. Главный владелец универмага хотел выгнать его, но хозяева магазинов были против. То есть как? Разве наполовину слепой может быть охранником? Конечно же, его просто любили.

Я подошел к витрине и уставился на кабину самолета и сидевших в ней двух маленьких пилотов. Если раньше я был меньше ростом и не мог дотянуться дотуда, то сейчас стоял точно напротив них. На плече у меня висел автомат. Можешь поверить, что в тот момент я почувствовал, как пилоты словно бы умоляют меня. Ну, ладно, не верь. Не буду рассказывать. Будешь у меня знать. Ничего тебе больше не скажу. Паразит, я же с самого начала обещал тебе рассказать чистую правду. Я сказал, что мне показалось. Так вот. Снял я его с витрины и сказал: «Сейчас, наверное, у тебя сердце бьется, как у птахи. Сколько лет ты со своей высоты гордо поглядывал на меня и таких, как я, не понимая, что однажды придет и наш черед». Неожиданно кто-то потянул меня за рукав. Обернувшись, я увидел, что это собака Фархана. Послушно, как обычный вор, пойманный на месте преступления, я пошел за ней к Фархану. Когда мы подошли к нему, он даже не шелохнулся и продолжал, вытянувшись, лежать на солнце. Я легонько толкнул его ногой:

– Фархан.

– А? А? Кто это? – спросил он.