Том Кокс - Хвостатые беседы. Приключения в кошачьих владениях и за их пределами

Когда в доме убирает Мелисса, я не оставляю на виду свою коллекцию «Плейбоя» семидесятых годов. Если бы даже и оставлял, то перед Мелиссой я едва ли испытывал бы необходимость оправдываться – мол, читаю журналы ради высокопробных репортерских расследований и коротеньких рассказов. Еще Мелисса любит котов – особенно Джанета. За полтора года у них сложились уникальные отношения. Войдя в дом, Мелисса первым делом разыскивает Джанета и чешет ему грудь: он обожает эту ласку с первой минуты жизни. Затем Джанет бродит за ней повсюду, принимает работу. Коты обычно боятся пылесосов, но пылесос Мелиссы Джанет считает не врагом, а конкурентом. Для его устрашения Джанет раскладывает большие клочья шерсти в тех местах, где конкурент только что похозяйничал.

Перед приходом Мелиссы я обычно тоже делаю уборку и тщательно осматриваю дом на предмет полевок. Правда, Шипли с Ральфом иногда все равно преподносят Мелиссе подарочки. Однако дохлые мыши не пугают тех, кто вырос в сельской глубинке. Порой Мелисса рассказывает об одном хорьке, которого ее знакомый носит в кармане, или о своем детстве. Она жила вместе с двумя псами и лисой Пенни, которую отец Мелиссы нашел еще лисенком и вырастил как собаку. Наслушавшись таких историй, я начинаю понимать, насколько скучна моя жизнь. Тогда меня посещают фантазии. «Интересно, – размышляю я, – трудно ли будет спустить козу по винтовой лестнице снаружи моей спальни?» Или: «Говорят, ослика нельзя держать одного, ему обязательно нужен другой ослик, приятель. Так вот, тот, второй ослик, должен быть только настоящим осликом? Или кот с ослиным упрямством тоже подойдет?»

Рядом со мной больше нет трезвомыслящей Ди, и никто не объясняет мне, почему все эти фантазии лучше не воплощать в жизнь. И все же я веду себя на удивление благоразумно. Я принялся наполнять дом не животными, а людьми.

Я всегда считал, что не умею принимать гостей. Переживал – вдруг не успею уделить внимание каждому, вдруг кто-то заскучает? Однако в последнее время у меня стало выходить. Конечно, не все еще идеально. Наверное, комика стоило предупредить о моих четырех котах до того, как он приехал ко мне в гости. Тогда бы он захватил с собой лекарства от аллергии и не провел бы бессонную ночь, сипя и задыхаясь, а потом не поехал бы совершенно разбитый выступать в Норидж. Также я готов признать, что зря оставил на ночь на столе тридцать недоеденных куриных крылышек. Не нужно так делать, если рядом бродят четыре обжоры, а ничего не подозревающие гости спят на том же этаже.

Еще у меня появилась квартирантка, Катя. Она любит собак, но потихоньку привыкает к котам. Катя, к примеру, уже усвоила главное правило: по дому, где обитает четыре котика, лучше не ходить в темноте босиком. Похоже, она начинает постигать и аспекты поглубже.

– Я поняла, – сообщила мне недавно Катя. – Ральф похож на парня, о котором я мечтаю, а Медведь – на парня, которого люблю. Остальные двое – коты.

Я приложил массу усилий, чтобы сделать этот дом только своим, но порой все в нем кричит мне о Ди. Помимо обоев и мебели, купленной вместе с Ди, у меня остались живые воспоминания о нас. Они день и ночь бродят вокруг и порождают другие воспоминания – не столь живые. Камышница, за которой я недавно гонялся по комнате, вызвала в памяти свою предшественницу, которая «отдыхала» у нас за диваном. Она сбежала туда от Пабло с Шипли, устроивших шоу Бенни Хилла с участием бедной птички. Ее лапки очень смешно торчали из-под дивана, и мы с Ди долго хохотали. Несчастный юный крысенок, которого на днях изувечил Шипли, довел меня до слез раньше, чем я вспомнил историю о Дилане. Когда Ди была подростком, у нее жил крысенок по имени Дилан. Он приносил ей в зубах маленькую щеточку, которой Ди его гладила… Время, безусловно, мне поможет – помогает – тосковать по Ди не так сильно. Однако коты связали нас с ней навсегда. Ди – неотъемлемая часть моих историй о них. В конце концов, невозможно поведать людям, что один из твоих котов был любимцем бывшего твоей бывшей, не упомянув эту самую бывшую.

Иногда ответ на вопрос о котах я начинаю со слова «мы»… Затем умолкаю, прислушиваюсь к себе. Заменить на «я»? В такой момент в доме моем обычно полно людей. Вон внизу квартирантка Катя нахваливает кому-то Ральфовы бакенбарды. В кухне звучат несколько разговоров одновременно, а между ними мечется расстроенный Шипли. Как же так, он тут не самый громкий! Шипли возмущенно ругается, точно пролетарский сиамец с синдромом Туретта. Медведя мы увидим вряд ли, разве что он найдет самого грустного гостя и проникновенно заглянет тому в глаза. Впрочем, он может сидеть под лестницей, на самом верху своей любимой когтеточки «Кискины танцы у шеста», и обозревать происходящие. Зато Джанет, безусловно, тут как тут. Он либо страдает от тяжелейшей патологии под названием «кремовый подбородок» – поскольку совершил разбойный набег на торт, – либо играет в «Темницу» с гостями на лестнице. Я смотрю на все это, взвешиваю ответ. Слово «мы» вызывает на языке странное ощущение, от которого перехватывает горло. Однако будет ли ложью или заблуждением, если в такой обстановке я использую «мы»? Я решаю, что не будет.