Дафна Дюморье - Не позже полуночи и другие истории (сборник)

Я вышел в бар и увидел там наших гостей – с одним из них я уже встречался в Лондоне. Он принес свои извинения и объяснил: мой предшественник по работе в Саксмире побывал в министерстве и изложил причины своего ухода от Маклина. У него возникли определенные сомнения по поводу проводимых здесь экспериментов и создалось впечатление, что в министерстве ничего об этом не знают. Теперь чиновники хотели немедленно получить от Маклина разъяснения.

– Он скоро выйдет, – ответил я. – Но если вы хотите о чем-то спросить меня, то я к вашим услугам.

Они переглянулись, и разговор продолжил второй чиновник:

– Вы ведь работаете со звуковыми вибрациями, верно? Исследуете взрывную силу ударной волны? Так вы говорили нам в Лондоне.

– Да, мы над этим работаем, – ответил я. – И добились определенных успехов. Но, как я вам уже объяснял, остается еще много нерешенных задач.

– Мы приехали посмотреть на результаты ваших исследований.

– Сожалею, – ответил я, – но после того, как я вернулся, работы были приостановлены. У нас случилась беда: скончался один из сотрудников. Это несчастье не имеет никакого отношения к нашим исследованиям. Юный Кен Райан умер вчера от лейкемии.

Они снова быстро переглянулись.

– Мы слышали, что он болен, – сказал первый чиновник. – Об этом рассказывал ваш предшественник. И нам дали понять, что текущий эксперимент – тот самый, который проводился без санкции министерства, – был как раз связан с болезнью этого юноши.

– Вас ввели в заблуждение, – ответил я. – Его болезнь не имела отношения к эксперименту. С минуты на минуту вернется наш врач: он представит вам всю клиническую картину.

– Мы хотели бы видеть Маклина, – упорствовал второй чиновник. – И осмотреть ваше электротехническое оборудование.

Я вернулся в аппаратную, понимая, что никакие слова не заставят их отказаться от своих намерений. Настал час расплаты.

Маклин стоял возле «Харона Второго» и возился с пультом управления. Я быстро взглянул на «Харона Третьего». Экран все еще был включен, но сигнал исчез. Я ничего не сказал, только молча посмотрел на Мака.

– Да, – сказал он. – Я его демонтировал. Все соединения отключены. Энергия потеряна.

Услышав это, я поначалу испытал чувство облегчения. Но оно тут же сменилось сожалением – сочувствием к человеку, который за считаные минуты потерял все, чего упорно добивался многие годы. Уничтожил все своими руками.

– Нет, ничего не кончено, – сказал он, встретив мой взгляд. – Все только начинается. Окончен первый этап. «Харон Третий» теперь бесполезен, и то, что здесь произошло, будет известно нам троим – мне, тебе и Робби: Робби не должен остаться в неведении. Мы были в двух шагах от открытия, в которое никто на свете не поверил бы. Но лишь в двух шагах. Вполне может быть, что мы оба не правы и что все сказанное девочкой вчера вечером и сегодня утром – всего-навсего результат каких-то сдвигов в ее отключенном сознании. Не знаю. Просто не знаю… Но благодаря ее словам я не стал удерживать энергию. Теперь девочка свободна. Кен свободен. Он ушел от нас. Куда? К каким неведомым пределам? Этого мы, возможно, никогда не узнаем. Но я готов искать ответ до конца моих дней – вместе с тобой, Стив, и с Робби, если он согласится.

Я передал Маклину требование чиновников из министерства. Он только пожал плечами.

– Я объявлю им, что эксперимент провалился. И что я собираюсь сворачивать работу. С этого момента, Стив, мы сами по себе. Странно: я теперь чувствую себя куда ближе к Кену, чем раньше. И не только к Кену, но и ко всем, кто нас покинул. – Он отвернулся, помолчал, затем продолжил: – С девочкой все будет в порядке. Ты можешь сходить к ней и попросить Робби прийти сюда? А я пока управлюсь с ищейками из министерства.

Я вышел через черный ход и зашагал по тропинке к домикам береговых сторожей. Со мной увязался Цербер. Он уже дышал не так тяжело и не волновался, как прошлым вечером, а только бешено несся вперед, по временам возвращаясь проверить, следую ли я за ним.

Мне казалось, что я совершенно выпотрошен и не способен беспокоиться ни о том, что случилось, ни о том, что ждет впереди. Мак собственными руками разорвал единственную ниточку, которая привела нас от вчерашнего вечера к сегодняшнему рассвету. Заветная мечта любого ученого – первому проникнуть в тайну смерти – была у нас в руках в течение нескольких незаметно промелькнувших часов. Нам удалось ухватить энергию, она зажгла искру, и казалось, что впереди замаячили бесконечные возможности все новых и новых открытий.