Эльга Мира - Улитка

Думал ли я, что когда-нибудь стану изливать тебе душу, что вообще буду кому-то ее изливать ?! Безумие! Даже щеки горели от стыда после нашего разговора.

Но гнойный нарыв, зревший во мне, прорвался, и больше нет сил молчать!

Сколько бессмысленных поступков совершает человек в погоне за своими миражами?Не стану скрывать, уходя от тебя, я давал себе слово найти совершенно иное, самоуверенно полагая, что лучшее впереди. Прости меня! Прости за то, что с такой вероломной легкостью отказался от наших отношений. Теперь расплачиваюсь по счетам.

Знаешь, я даже испытываю некое угрюмое злорадство от своего нынешнего положения. Оно надолго отобьет у меня стремление к недозревшим девицам, в которых столько же женской мудрости и добродетели, сколько в грязном белье чистоты.

Ты спрашиваешь, какая она?! В начале думалось – необыкновенная. Помню, как при первой встрече даже опешил от смеси застенчивой мечтательности и импульсивного порыва. Я влюбился в нее без памяти, как мальчишка, даже и не подозревая, с каким довеском получу «невесту»!

Теперь каждый прожитый день беспощадно показывает всю ее фальшь. Она упряма, спесива, эгоистична и безоговорочно слепа к чужой боли. Одержимость собственной избранностью выворачивает ее мир наизнанку, а этот гаденыш! Он все время подпитывает в ней чертову иллюзию, держит на поводке, как собаку. Чуть между нами размолвка – он тут как тут, и эта глупая гусыня бежит за ним без оглядки. Однажды наш общий друг Роб сказал мне: «Ты недооцениваешь Джудит. Он очень сильно привязал ее к себе, искусно расставив сети. Парнишка никогда не будет с ней, но и не отпустит».

Все это видят, кроме нее самой!

Порой хочется заорать:

«Дура! На что ты размениваешься?! Где же твоя девичья гордость?!»

Но крик застревает в горле, и все продолжается по кругу.

Если бы ты знала, сколько раз я наступал себе на горло ради сохранения отношений. Дошло до того, что униженно попросил ее вернуться после сильнейшего оскорбления. Теперь даже не знаю, зачем это сделал. Наверное, надеялся, что голос разума возьмет верх над ее эмоциями. Но, скорее всего, она просто безумна, если не понимает, что на кону.

Сначала я не мог ею напиться, а теперь захлебываюсь. Еще немного, и не выдержу – просто вышвырну эту дрянь за порог.

О, Адель! Зарыться бы в твои объятия, заласкать до смерти, наслаждаясь каждым твоим стоном. Устал… Болит душа …

…Ты хочешь знать, что я чувствовал с ним? Адель, для меня единственно естественное – запускать пальцы в женскую глубину. Поэтому уместнее здесь будет спросить, что толкнуло меня на этот шаг? Можно было бы солгать, пеняя на жуткое опьянение. Но отвечу честно: злоба.

В ту ночь мне хотелось выдавить ему пальцами глаза, но я не сделал этого. Наоборот, когда мы разделись, первым взялся за его яйца. Знаешь, ощущать в руке чужой член весьма забавно. Я смеялся над этим, и он, понимая мое состояние, смеялся вместе со мной. Двое голых мужчин, стоя лицом к лицу, трогали друг у друга гениталии и глупо ржали. Вот уж точно, жизнь следует познавать во всех ее проявлениях! Не поспоришь, в нем действительно есть какое-то фатальное притяжение… В чем оно? Быть может, в запахе кожи. Не знаю … В общем, все получилось легко, как само собой разумеющееся. Презерватив из тумбочки, раздвинутые, подрагивающие от удовольствия ягодицы, мои толчки в совершенно инородном теле, а после снова виноватый смех – уже только его. Видать, протрезвев, он понял, что произошло. Думаю, мы оба поняли… Каждый из нас жаждал поставить другого на место, гонка стала самоцелью… Вот только для меня все закончилось давно, а для него – оборвалось с этим моментом».

Остекленевшими глазами я вытаращилась на экран ноутбука, кожей ощущая чудовищное и непоправимое НЕЧТО.

В этот момент входная дверь хлопнула. Эрик вернулся из магазина с большим пакетом в руках.

Увидев меня за своим лэптопом, он ничего не говоря, прошел на кухню и уже оттуда поинтересовался:

– Появилось тяга к чужим перепискам?

– Кто такая Адель? – ответила я вопросом на вопрос.

Молчание. Только зловещий шелест полиэтилена.

– Кто такая Адель?! – Осипший от волнения голос прозвучал униженно.

– Единственное, что тебя интересует? – донеслось, словно с другого континента.

– Нет, – пробормотала в ответ, – но то, что действительно интересует, кажется слишком чудовищным, чтобы спрашивать о нем.